Это я так свой серьезный Линклен психушечный пишу, ага.
~982 слова / 6100 символовВсхлип.
- Моя Роад... Моя маленькая бедная девочка...
Всхлип. Бульканье. Судорожные глотки.
- Она... Как же так?
Всхлип. К которому добавляется слабый стон...
Холеный мужчина рыдал, совсем не стесняясь некуртуазно высмаркиваться, ругаться последними словами и размазывать слезы по лицу. Ему было абсолютно все равно, что одна из недопитых бутылок, пошатнувшись, расплескала содержимое и запачкала дорогой костюм. Ему было также все равно на болтающуюся где-то на шее распущенную бабочку, на расстегнутую до пупа рубашку. На закатывающего глаза при каждом упоминании дочери молодого человека из службы эскорта или как любят говорить в Японии "хоста"... Шерилу Камелоту сейчас на все было абсолютно плевать: его малютка - Роад уехала в Америку, ничего не сказав родителям. То есть, вообще ничего: ни записки, ни какой-то видимой причины они не обнаружили, как ни старались.
А Лави, пивший все это время вместе с министром, судорожно пытался понять, знает он о том, что именно Роад здесь делала, или как многие родители наивно думает, что все обошлось только конфетами и не совсем стандартными (жестокими) играми? Судя по тому, как он сокрушается, Лави сделал вывод, что все же нет, не знает. И что-то ему подсказывало, что лучше и не знать...
***
Теперь каждый месяц после отъезда дочери господин Камелот наведывался к рыжему. Все эти встречи отличались от той, что была первой у них двоих. Тогда Лави выпороли. Просто выпороли и избили. Причем сделали это так, что сидеть и лежать больно было. Сейчас же это были просто посиделки двух знакомых с бутылкой - а чаще не одной - чего-то крепкого и разговорами "за жизнь".
Младший из собеседников рассказывал, как он здесь оказался, а рассказать было что, старший слушал и изредка ударялся в воспоминания о дочери, никогда не углубляясь дальше ее детства... Как будто всего остального для него не существовало.
- Господин Шерил, а почему Вы все время говорите о ней, как об очень маленькой девочке? И почему Вы все еще ее ищете там, если она так легко уходит от Ваших преследователей?..
- К чему ты клонишь? - странно прищурился он, от чего Лави пожалел о длине своего языка.
- Просто она - уже взрослая девушка, к тому же вундеркиндом всю жизнь была и остается. А Вы все говорите...
Его едва начавшуюся тираду перебили.
- Мне вот давно уже интересно, что у нее был за заказ? Расскажи мне... Пожалуйста.
Улыбка приторная, но Лави уже умеет их различать и понимает, что именно эта не несет в себе ничего хорошего.
- Да что тут рассказывать...
- Например, начни с того, какой у нее был пакет.
- Супер плюс, плюс, - выпалил молодой человек в ожидании своей участи.
- И дальше что? Я, кажется, ясно попросил рассказать все.
Ничего не оставалось делать, кроме как исполнить просьбу, какими бы последствиями это для него не обернулось.
- Она меня связала, долго держала в неудобной позе с закрытыми глазами. Потом конфетами накормила.
- Ну да, сладкое она любит, - мечтательно улыбнулся отец.
- Конфета была не наша, такие здесь не подают.
- Какие?
- Вы уверены, что хотите знать?
Рука, сжимающаяся через мгновение на горле Лави, ясно дала понять последнему, что вопросы могут быть лишними.
- Что. Ты. С ней. Сделал?! - шипел Шерил.
- Я... я... ничего... кхах... п-п-пустите.
У Лави были силы, чтобы дать отпор, но это могло повлечь неприятные последствия. Точнее, еще более неприятные, чем есть сейчас...
- Мне кажется, - заказчик кривится, - или ты что-то недоговариваешь?
- Вам не кажется, господин Шерил, - отдышавшись и потирая шею. - Вам стоило спросить, что она со мной сделала...
- Да как ты!..
- Смею, господин Шерил! - нагло, слишком нагло, но иначе нельзя, - Она дала мне конфету с интересным эффектом. А потом сказала, что у нее есть мечта, но так как Аллен гей, она осуществиться не может... И что меня ждет большой сюрприз...
- И? - выжидает... смотрит так, словно уже представляет себе способы расчленения собеседника.
- Она была девственницей, - выпалил Лави и сиганул из окна.
***
- Ну, и где они?
Роад весело смотрела на Комуи, предвкушая интересную беседу, которая, к ее сожалению, пока откладывалась на неопределенный срок.
- Только что были здесь. Сейчас проверим, - Комуи достал телефон, - Алло, шестьдесят пятый? Да, посмотри, пожалуйста, где сейчас Лави и господин Камелот. Да, понятно. Пройдемте, госпожа Роад, они в главной зале.
Переход до основного зала приемов не занял много времени. Последние метры девушка преодолевала вприпрыжку, весело улыбаясь и размахивая зонтиком.
- Здаррова, папочки! - прокричала она до того, как увидело то, что творилось.
А посмотреть было на что: разъяренный Шерил взвешивал в руке бутылку с шампанским, целясь куда-то под потолок. А если перевести взгляд туда, куда он целился, можно было увидеть раскачивающегося на люстре Лави. Возле его дислокации уже бурели пятна от разбитой бутылки вина, на полу были видны осколки разбитого, а на самом молодом человеке красовалось несколько синяков. Как он там оказался, сам не понял, как и то, почему сей предмет интерьера до сих пор не обрушился под его весом.
От приветствия оппоненты впали в ступор. Впрочем, который долго не продлился.
- Роад! Моя малышка! Почему ты ничего не сказала?! Я бы наказал этого мерзавца!!!
- Папа, папа, тише!
- Что значит "тише"?! Этот... этот урод, эта сволочь... этот...
- Так, хватит! Ты слышал мое приветствие?
- Э.. да. Я - папочка, это все знают. Но кто еще?
- Он.
Ее дьявольская улыбка заставила рыжего еще сильнее вцепиться в предмет интерьера, дабы не рухнуть вниз от такой новости.
***
- Здравствуй, милый, а я тебе пирожок принесла.
Хрупкая смуглая девушка с уже округлившимся животиком подошла к кровати, на которой лежал перебинтованный и загипсованный молодой человек.
- Сама пекла, - ласково улыбнулась она.
- Я надеюсь, в нем нет таких же сюрпризов?
Он попытался отшутиться, но от непроизвольного смешка скривился.
- Что? Больно? - кивок, - Прости папу, пожалуйста. Он бывает слишком эмоционален...
- Н-ничего, я заметил. Так что, с сюрпризом пирог-то?
Хотя ему какая теперь разница? Куда уж больше сюрпризов? Да и зачем интересоваться, если мечты у всех сбываются... правда в весьма своеобразной форме.