(-:-)
Фандом: Моя геройская академия
Автор: Гуляшик aka Gulch
Персонажи: male!Химико Тога/fem!Изуку Мидория, Томура Шигараки/fem!Изуку Мидория, Даби/fem!Изуку Мидория, Хитоши Шинсо/fem!Изуку Мидория, Кацуки Бакуго, Нейто Монома, Шото Тодороки
Предупреждения: Жестокость, Изнасилование, ООС, AU, Драма
Описание:
- Я ведь любил тебя все это время.
- Не надо, Хитоши. Про любовь ко мне не говори: ты не любил, а самоутверждался. Хотел хоть в чем-то быть первее Бакуго или Тодороки.
Примечания автора:
Прошу обратить внимание: Мидория Изуку здесь девушка, которая после плена у Лиги Злодеев теряет причуду и "приобретает" многое - шрамы, психические проблемы и ребенка. А, может, что-то еще?
Вполне возможно, что дальше будут добавляться еще метки.
часть 1
- Я ведь любил тебя все это время, - обреченно вздохнул Шинсо.
- Не надо, Хитоши. Не обижай свою жену: Урарака-сан — хорошая девушка, милая и добрая. Я рада за вас и вашего ребенка. Но про любовь ко мне не говори: ты не любил, а самоутверждался. Хотел хоть в чем-то быть первее Бакуго или Тодороки. Я знаю, что ты наблюдал за нами всеми еще до перехода к героям, с самого фестиваля. И ты знал, что они оба проявляли ко мне свое внимание. И если бы ты любил, по-настоящему любил, ты бы поборолся с ними — ты бы ухаживал... Делал бы это терпеливо и столько времени, сколько нужно. Ты бы хоть раз остановился, когда я просила. Ты бы не скрывал наши недоотношения... Ты бы хоть раз спросил, что я хочу. А так...
- Если тебя все это не устраивало, почему никому и ничего не сказала? Почему не прекратила?
- Я знала, что рано или поздно найду способ все прекратить... А еще не хотела лишать тебя геройской карьеры, ведь ты к ней так стремился.
- Это твое блядское принятие! Кому оно нужно?! - Шинсо заорал, не сдержавшись.
- Вам, - тихо сказала Изуку, - Всем вам. Один — мальчик, у которого всегда и все получалось хорошо. А значит, он лучше других, и это можно и нужно показывать всем. А еще этот синдром отличника — должен быть всегда и во всем лучше всех. Второй — недолюбленный ребенок, закрывшийся в себе, которому не хватило и не хватало на тот момент поддержки и принятия. Третий — обиженный на весь мир за то, что его не воспринимают всерьез, считающий, что другим проще, чем ему. И думающий, что его никто не понимает. Еще один, скрывающий свою неуверенность и опасения за жесткими приколами и сарказмом. И я... всегда никчемная, привыкшая получать тонны дерьма просто на то, что я живу и существую, с комплексом спасателя и всеобъемлющим принятием.
Если так хочешь, Шинсо, можешь сделать ДНК тест, но он вряд ли даст положительный результат: у Хары родинки, как у Томуры. В остальном внешность моя.
На удивление всех присутствующих Бакуго заговорил спокойно:
- А знаешь, Деку, ты нас сейчас не урыла, а просто закопала. Но в одном ты не права: я бы никогда и ни за что не причинил тебе боль так. Жаль, что у тебя такое впечатление обо мне, хотя я сам мудак тот еще: не умел выражать свои чувства, поэтому вел себя так... И самое мое большое сожаление — это то, что я не успел тебя вытащить оттуда раньше.
- Пхх, Каччан, никогда бы не подумала, что ты вырастешь таким... Но вы бы не успели в любом случае... Тога пришел ко мне сразу после похищения. Еще до того, как мне вкололи сыворотку, но уже заблокировали причуду наручниками.
- Тога? Этот псих?!
- Ну да. Но когда ему кто-то «нравится», он становится другим, - на лицах парней непонимание, - да, в это трудно поверить, но другим — нежным и внимательным... Вот Даби жестокий и постоянно унижает, а Томура... Вот этот точно псих. Правда, я не понимаю, почему мы сейчас обсуждаем это.
Каждый из вас либо женат, либо в устойчивых отношениях. Почему вы сейчас жалеете о прошлом, ушедшем уже больше десяти лет назад?
- Потому что это прошлое вылезло и грозится разрушить все вновь? - сказал Тодороки.
- А что разрушать? Символ мира, вот он — силен, умен и непоколебим. Стал таким, каким мечтал быть с детства. Готовится к свадьбе. За его плечами много геройских поступков и ничего плохого. Номер два...
- Слушай, - перебил ее Бакуго, - тебе вообще на себя плевать?
Мидория впала в ступор, а после недолгих раздумий расхохоталась. Парням все это время запрещали выходить с ней на связь каким-либо образом: поле мучений у злодеев психика Изуку была не совсем в порядке — она тяжело приняла и потерю причуды, и изнасилование, и беременность. Им, уже состоявшимся героям, построившим и утвердившим свою карьеру, было тяжело видеть ее такой — слабой, сломленной, немного безумной. Они знали, что останься причуда с ней, пусть даже остальные два обстоятельства произошли тоже, она бы стала героем. Возможно, не номером один, но топовым точно. А так...
- Мне плевать на себя, Каччан. Я была бесполезным мусором, на короткое время почувствовала себя нормальным человеком, даже немного героем, а потом у меня отняли все, втоптали в грязь, опять заставили себя чувствовать никчемной, грязной, мерзкой и отвратительной. - Она еле держалась. - Ни один из вас, ребята, кроме Мономы, не видел, что со мной сделали. Только он и медики. Но они ко всему привычны. Да, госпожа Чиё постаралась, хорошо меня залатала, но я каждый день вижу в зеркале напоминание о том, что я — мусор бесполезный, кусок мяса, годящийся только для одного.
- Не говори так!
- А как я должна говорить?! Как?! - ее начала бить крупная дрожь. Не сдержавшись, Изуку закричала, сжав кулачки. - Прошло одиннадцать лет, одиннадцать! Я до сих пор вижу кошмары с ними: как Даби плавит кожу на моей ягодице во время своего оргазма; как Тога сначала режет так, чтобы было много крови, но не задеть органы, потом вылизывает, пока ты находишься на грани сознания, а потом исступленно трахает, говоря, как он любит меня. А еще я вижу Томуру, его мерзкую обветренную и расчесанную рожу, чувствую на себе его противные шершавые руки, которые оставляли причудой то тут, то там проплешины в коже — они не заживали даже после тщательных обработок сестренки Маг. И да, меня трахали только эти трое — остальные из Лиги либо жалели, либо кривились, когда оказывались рядом.
Мне не помогли психологи и психотерапевты, антидепрессанты помогли частично — я перестала хотеть убить себя. Да, я хотела, не смотрите на меня так, даже когда Хара появился, мысль спрыгнуть с крыши или порезать вены меня не покидала. Переключение на учебу и работу помогло: все таки лечить людей — тоже достойная профессия, раз уж я не могу быть героем, и никакой причуды у меня нет. Вот только к новой внешности и личности я так и не привыкла: так и хочется содрать с себя серые линзы, вернуть свой цвет волос и заорать, что Изуми Химикумо — это всего лишь персонаж и выдумка, а я, настоящая я — Изуку Мидория, которую Лига тогда поймала и держала у себя несколько недель. Которая родила от кого-то из них. Которая осталась без причуды, сил и самоуважения. Вот она я!
Иногда очень хочется это все сделать. Но я понимаю своей рациональной частью, которая все еще жива, что это ни к чему хорошему не приведет. И да, меня удивляет, что они только вчера сбежали из самой охраняемой тюрьмы Японии, а уже сегодня были у моей больницы, ждали меня. При том, что моя личность изменена, а информация обо всех членах семьи Мидория засекречена. Вам не кажется это странным?
часть 2В академии ЮЭЙ жизнь кипит всегда — не важно, было нападение злодеев, прошел фестиваль или состоялось переселение студентов в общежития на территории самой академии. Студентам и учителям активности в жизни хватает. Но кто-то немного отличается, он не такой, он наблюдает. Можно сказать, что за всеми, ищет их слабые места, точки, на которые можно надавить и использовать. Но на самом деле нет — только за несколькими...
Ему не понятно, что такого в этой мелкой несуразной девчонке нашли два сильнейших студента с геройского курса: нескладная, не такая уж и красивая — явно проигрывает Момо или Тенджире со старшего курса; вечно что-то бубнит и пишет, слабенькая, кажется... Но нет! На нее смотрит весь класс, и не только он. Да на нее даже вся Лига и некоторые молодые герои слюни пускают. Что в ней такого?!
Однажды утром, после переселения в общежитие и перевода Шинсо на геройский курс, он столкнулся с объектом своих наблюдений — Мидорией Изуку. Девушка помнила о его способности, поэтому поприветствовала его только кивком, а затем погрузившись в свои мысли ушла на занятия, которые были изнурительными. Впрочем, как всегда.
Шинсо наблюдал, отмечал для себя что-то, перенимал какие-то детали в стиле боя, хотя основной пример для подражания — это их классный руководитель, Айзава Шота. Но в глаза бросалось и то, что, например, Тодороки Шото старался держать себя в руках и не ранить Мидорию во время боя, не проявляя такую осторожность с другими. А Бакуго Кацуки, наоборот, бесился рядом с ней больше обычного и взрывал все, не сдерживаясь и разоряясь о ее бесполезности. На самом деле было видно, что он о ней беспокоится, причем сильно — то нападение на тренировке и та встреча с Лигой в торговом центре наложил отпечаток на отношение всех.
И он все также искренне не понимал их... да и других тоже: Киришима просто фанател по этой маленькой девочке, Фумикаге сдержанно поддерживал, Минэда тихо пускал слюни...
Возможность понять что-то подвернулась сама собой. После изнурительных тренировок все были выжатыми, как лимон. Кто-то уже успел поесть и уйти в комнату, кто-то только собирался это сделать. Так получилось, что Изуку просто не заметила, что на кухне не одна — слишком сильно погрузилась в свои мысли.
- Приятного аппетита! - приветливо говорит Шинсо.
- Угу, - не обращают на него внимание.
- Укулеле!
- Что?
- Уууууупс, - довольно тянет он, - вот ты и попалась.
Это было неожиданно для Мидории. Девушка была в шоке от того, что так ослабила внимание и легко поддалась, оставалось только ждать, что будет делать Шинсо.
- Пойдем.
Она послушно встает и идет за парнем, несмотря на то, что не хочет. Главное ее желание сейчас — это наесться и уснуть. Но нет.
Изуку не сразу понимает, что они подходят к его комнате. И как-то даже странно, что в обычно оживленном общежитии сегодня так тихо и безлюдно — их никто не увидел.
Пока девушка размышляет, парень открывает дверь перед ней, заводит ее внутрь и закрывает на ключ. Все это время Шинсо не отпускает контроль: если сначала он сомневался в том, что хочет сделать, то сейчас решил для себя точно.
Девушка стоит, не шевелясь — ведь иного пожелания не было. Вернуть себе контроль над телом она не может: слишком много сил потратила сегодня на занятиях, не может сейчас сконцентрироваться...
- Что же ты такая беспечная? - Шинсо тянет это несколько издевательски. Тянет и гладит ее по щеке, спускаясь на шею. - Тихая, скромная... А парнями вертишь, как вздумается.
«Нет! Нет! Что ты такое говоришь?» - хочет воскликнуть она, но не может.
Его рука мучительно медленно забирается ей под футболку, нежно касаясь пресса девушки, поднимаясь до груди.
- И что они в тебе нашли, а? - слова сопровождают раздевание.
Изуку возмущается внутри, но все тщетно.
- А сколько мальчиков у тебя было? - мурлычет он ей в шею, проводя носом от ключицы до уха, параллельно спуская ее домашние штаны.
От вида почти раздетой — в одних трусиках — девушки Хитоши возбужден: все-таки подростку мало нужно, чтобы прийти в боевую готовность... Он быстро расправляется со своей одеждой, валит ее на свою кровать и разведя стройные ноги устраивается меж них. Хитоши гладит ее по бедрам, трогает гладкую кожу на животе, щипает, сначала трогает сквозь, а затем запускает руку в трусики. Ехидно усмехается, потому что чувствует естественную влагу, ошибочно принимая ее за возбуждение девушки.
- Какая же ты двуличная и развратная, - тянет он.
А девушка задыхается и от гнева, и от страха, и от возмущения, а еще от бессилия.
В момент, когда он освободил ее от оставшегося предмета одежды, Шинсо выдал:
- Разрешаю стонать, но не кричать. И то не громко, хех...
Он вошел резко и грубо, наслаждаясь ее беззвучным криком и слезами на глазах. Он двигался рвано и сильно не заботясь о том, что чувствует девушка под ним, сжимая ее грудь, кусая плечи и шумно дыша. Он оставлял на ней засосы и укусы, хотел чтобы всем стало видно, кто пометил территорию, кто здесь первый.
А Изуку плакала, кусала губы, все таки пытаясь сдержать стоны боли — от наслаждения в этом не было и названия. И если бы это был кто-то из Лиги, воспринять было бы легче... наверное. Но когда это делает соратник — такой же будущий герой, который своими силами перевелся из непрофильного обучения... Это убивает просто. Да, для нее моральная составляющая всегда имеет большее значение, хотя физически тоже больно... душно... жарко... мерзко... противно. Мидория задыхается от всех ощущений, ей тяжело. И в момент, когда насильник достигает своего пика, изливаясь в нее, она чувствует большее омерзение от чего-то горячего внутри себя.
Все таки он отпустил контроль: как только она это почувствовала, перекатилась на бок, подтягивая колени к груди и тихо всхлипывая. А Шинсо смотрел на это и усмехался.
- Таки первый! Что ж это твои мальчики не поторопились? - ехидно спросил он. - Или не достаточно постарались и не заслужили твоего расположения? - его рука скользнула к ней в промежность, размазывая собственное семя с ее кровью по коже. - А, может, они не смогли договориться, кто будет первым, поэтому так и тянули?
- Прекрати... - еле слышно шепчет Мидория. - Ты и так меня уже унизил, хватит издеваться еще больше.
- А у тебя, я смотрю, все же есть зубки, милая Изу-чан. Только тебе они вряд ли помогут.
Он сказал это, и перевернув девушку на живот, снова вошел, предварительно закрыв ее рот ладонью. Хитоши не использовал причуду — в этом не было необходимости: Изуку была не в состоянии сопротивляться, ей было слишком больно...
Он отпустил ее поздно ночью — проводил до комнаты, но заходить не стал.
Хитоши Шинсо был доволен своей выходкой. Он не думал, к чему это может привести и началом чему станет.
часть 3Изуку никому ничего не сказала, да, переживала внутри себя очень сильно, но не стала предавать огласки это постыдное для нее свершение. Следующие несколько дней не появлялась на учебе, сказав, что плохо себя чувствует. Это было правдой не только от пережитого изнасилования: раньше времени пришли очень болезненные месячные, которые, казалось, готовы залить все вокруг. Ей просто было очень плохо.
Стук в дверь не предвещал ничего хорошего — она с утра уже объяснилась с девочками. Вставать не хотелось, отвечать тоже: вдруг это опять Хитоши будет? На фиг такое счастье. Изуку зарылась под подушку и не встала...
Через некоторое время к ней пришли Урарака и Момо: у одной был ключ и конспекты, у другой ужин (его Мидория благополучно пропустила). После всех приветствий и ничего не значащих расспросов Урарака все же сказала:
- Мне кажется, ты что-то скрываешь. Потому что обычно, даже когда тебе очень плохо, выглядишь ты иначе. А тут... Как будто тебя тревожит что-то новое.
- Нет, все в порядке.
- Ты не умеешь врать, Деку, - сказал строго Момо, - но я не буду настаивать на ответе: когда будешь в состоянии, тогда расскажешь.
- Просто знай, что мы хотим помочь, - добавила Очако. Помолчала, - да, у тебя появился еще один поклонник... вообще все мальчики очень переживают за тебя, пространные объяснения не помогают, а напрямую говорить как-то неприлично... Больше всех бесится Бакуго, хи-хи-хи.
- Ой, не надо сейчас о них всех, ладно? И без этих придурков тошно.
- Ну, ты отдыхай давай. Скорейшего восстановления.
Девушки ушли, оставив после себя неприятный осадок. На самом деле Мидория долго думала над словами Шинсо, и не могла понять, неужели она действительно выглядит так, будто парнями специально вертит? Она же просто... она. Мидория Изуку, бесполезная Деку. Нескладная и несуразная, с веснушками, непослушными волосами, плоской грудью и постоянными слезами на глазах. Плаксивость бесила ее саму, но Мидория не могла с собой ничего поделать. Она не понимала, что парни не всегда смотрят на внешние составляющие, точнее, смотрят, но подмечают не то: да, есть те, кому нужна шикарная фигура, а есть те, кто в восторге от того, что девушка милая, хрупкая и нежная, коей и являлась сама Изуку. При этом в ней была огромная внутренняя сила, да еще и причуда давала не меньшую силу физическую. Это приводило других в диссонанс в восприятии и привлекало к ней еще больше. А кто-то знал, что она наследница Всемогущего, и этого было достаточно, чтобы желать... но желать не для того, чтобы любить, а чтобы подчинить себе и сломать.
Момент ее возвращения к занятиям стал праздником для всего класса: что не говори, а малышка Мидория скрепляла всех вместе, так или иначе. Человек-солнышко, к которому тянется абсолютно все живое. И не важно, с какими целями.
За время ее отсутствия некоторые умудрились кое-что осознать для себя, а некоторые нашли новые интересные детали в поведении объектов наблюдения. Хорошо это или плохо — ответа нет, просто оно есть.
Тодороки Шото решил. Решил твердо и уверенно. Он, хоть и знал, что Мидория лежит в своей комнате, и что с ней относительно все хорошо — просто женские проблемы (ха-ха, если бы просто они) — однако беспокоился сильно. Шото не мог нормально тренироваться, есть и спать, ему не хватало кудрявой макушки, маячащей где-то рядом.
Бакуго Кацуки всегда считал, что Деку только его: он знает ее с детства, только он может ее задирать — это все просто для того, чтобы выработать в ней стойкость — остальным этого не позволено, только он может ее побеждать и только его, ну, и Всемогущего, она будет копировать. Так он думал, в это верил... И знал, что когда-нибудь у него дома будет миленькая копия Изуку с его красными глазами и ее спокойным характером.
Однако ни тот, ни другой не торопили события, думая, что времени для признаний и ухаживаний впереди еще много. Оба знали о чувствах другого. Оба были уверенны, что выберут именно его. Они не замечали появившегося конкурента.
Ну, а Хитоши Шинсо за маской хладнокровного и безэмоционального ублюдка переживал настоящую бурю: он корил и гнобил себя за то, что так поступил. Поступил, как ему говорили до этого в предыдущих школах и компаниях, как настоящий злодей. Сделал то, от чего всегда пытался отвертеться — да никогда в жизни! А тут на тебе. Мудак, конченный. Урод. Тварь. Ублюдок... Это лишь малый список тех «приятных» слов, которые он говорил себе.
Хитоши хотел попросить прощения, приходил к ее комнате, стучал, но не получал ответа. Когда девушка стала появляться на занятиях и все также избегать его, он обрадовался, но все так же ничего не показал. Хотя так думал он — девочки прекрасно видели его метания. И когда он однажды подошел к Урараке, зная, что она дружит с Мидорией, девушка не удивилась его просьбе, хотя до этого была в шоке от того, что этот парень расспрашивает ее о состоянии Изуку во время ее отсутствия. Шоколадка, красиво завернутая, с душой и вниманием. Вот это девушку удивило, как и то, что Изуку эту шоколадку просто выкинула в мусорку.
Он подкладывал ей приятные мелочи под дверь ночью, когда все спят и точно никто не увидит. Иногда ему удавалось подловить ее и привести к себе. Тогда Шинсо старался — хотел, очень хотел — быть нежным и просто целовать ее, но все тормоза срывало: оканчивалось также, как в первый раз — стонами, просьбами прекратить и синяками на ее запястьях. Он чувствовал себя наркоманом, который решил завязать, но никак не может справиться с своей тягой.
Изуку при этом всем теряла силы, она гасла на глазах. Это замечали все вокруг, но пытающихся помочь она мягко и ненавязчиво слала куда подальше. Хоть девушка и понимала порывы Шинсо извиниться, принять его действия просто не могла, несмотря на то, что отлично понимала и физиологию, и психологию и просто подростковый максимализм...
Так продолжалось два месяца. Шинсо пытается извиниться, подарить что-то, бесится, срывается и использует причуду. Опять пытается взять себя в руки и поговорить. Опять срывается и трахает Мидорию чуть не до потери сознания. Долго молчит, а потом опять пытается просить прощения.
Все это время Изуку пыталась найти решение, как выйти из этой ситуации. Ей все также было больно и обидно за то, как с ней поступают. И уж чего она не ожидала, так это признания...
В день, когда они получили свои временные геройские лицензии, ничего не предвещало беды для Изуку, как говорится. Однако Тодороки решил внести свои изменения в «размеренную» жизнь сокурсницы.
В тот день на экзамене вымотались все без исключения. Кто-то был на грани, а кто-то еще держался. Шото относился ко вторым. Когда он увидел Изуку с остальными, входящую в зал ожидания результатов, он твердо решил, что этот день настал. Когда объявили результаты второго этапа, он не обратил на них внимания: знал, что сдаст все равно. Когда он достаточно громко обратился к Мидории и попросил отойти с ним, не обратил внимания на несколько злобных взглядов в свою сторону — зачем ему это?
- Мидория, я понимаю, что это, наверное, внезапно, но больше не могу держать в себе. Ты изменила меня, мое отношение к своей силе и некоторым людям. Я хочу научиться жить, а не существовать, я хочу любить, как нормальный человек, а не как машина для достижения цели... Мидория, ты мне нравишься. Позволь мне ухаживать за тобой...
Сказать, что Изуку была удивлена — ничего не сказать. Она была в шоке и долгое время молчала.
- Ну же, скажи что-нибудь...
- Это... это действительно неожиданно, Тодороки-кун... Ты хороший парень, и я уверенна, что ты найдешь свою любовь, своего человека.
- Это Бакуго, да?
- Ч-ч-что?! А? Нет, ты не так понял... Просто сейчас есть некоторые обстоятельства, из-за которых я не могу принять чьи-либо чувства вообще, чтобы не стать лгуньей.
- Что же это за обстоятельства такие? - едко усмехнулся Шото.
- Я-яа н-не могу сказать тебе. Мне жаль говорить тебе все это... и я действительно хотела бы ответить на твои чувства, принять ухаживания, но не могу. Прости.
Она развернулась и убежала от него в слезах. Ну, правда, Изуку думала, что всем вокруг только кажется это внимание со стороны парней к ней. В самом деле, кто она такая, чтобы обращать на себя внимание таких крутых мальчиков? Она не могла в это поверить, а тут вот... И что теперь делать?
Шинсо так и перехватил ее: плачущую, глубоко погрузившуюся в свои мысли и смотрящую в одну точку, бубнящую что-то неразборчивое себе под нос. Он был зол, ведь слышал и видел, как она уходила вместе с этим напыщенным высокомерным уродом.
- И о чем это вы говорили?
- А?
«Блять».
- Ыыы, - осклабился Шинсо, - так уже весь интерес пропадает тебя ловить. Ну, так о чем вы говорили?
- Тодороки-кун признался, что я ему нравлюсь, и он хочет за мной ухаживать, - механически ответила Изуку.
- А ты?
- А я сказала, что не могу это все принять.
- Причины?
- Не объясняла.
- Х-х-хорошо, - медленно выдохнув сказал он, - А ты бы хотела принять его чувства?
- Да.
- Он тебе нравится?
- Да.
- А Бакуго? - вскинул бровь парень.
- Тоже да.
Лицо Шинсо превратилось в этот момент в каменную маску. Он еле сдерживал кипящую внутри ярость. Вся рациональность отключилась, гнев ослепил и поборол вообще все...
***
Очнулась Изуку в явно дешевеньком мотеле. Болело все тело. На руках были следы то ли от веревок, то ли от чего-то подобного. Она помнила, что после того короткого разговора после сдачи экзамена Шинсо увел ее куда-то, но куда — не помнит. Хотя для чего и так понятно: все тело, даже лицо, было в сперме, тело покрыто синяками, засосами и следами зубов, кое-какие из них кровоточат... При попытке встать поясницу прострелила дикая боль и вообще казалось, что весь низ ей раскроили будто ножом.
Она в упор ничего не помнила...
Превозмогая себя девушка все таки добралась до душа. После направилась в академию. Записку и стакан воды с таблетками она не заметила.
часть 4Ребята, тут весьма подробная НЦа. берегитесь =))
----------------------------------------------------------------
Крик, пронзительный и нечеловеческий, заглушающий все вопль. Такому и Сущий Мик позавидует. Однако у Мика это причуда, а у девушки, бьющейся в конвульсиях — следствие кошмаров. Этот крик не останавливается ничем — пробовали, знаем — и длится до тех пор, пока он не переходит в сдавленный хрип, а резкие конвульсии не прекращаются от истощения сил.
Она может навредить себе, она может навредить окружающим — несмотря на то, что силы в ней обычные человеческие, их много. Девушка уже давно не живет дома. И в академии. И в клинике... Хотя на последнее ее пристанище похоже больше всего: тихо и спокойно вокруг, ничего не напоминает о прошлой жизни, вокруг только природа и специальный медицинский персонал с сильными причудами — все таки подобные выкрутасы психики и тела пагубны для здоровья малыша в утробе.
Девушка не говорила — не с кем, да и не о чем... Все друзья, знакомые и про герои ее будто забыли. Хоть она и знала, что это не так — врачи рекомендовали убрать из ее жизни и окружающего пространства вообще все, что напоминает о жизни прежней — обида все равно было. А убрали всех и вся из-за того, что при столкновении с этим у Изуку начинались неостановимые истерики.
Вообще первое время после того, как ее вытащили, Мидория часто находилась под воздействием причуды Полночи. После было решено отправить ее в такое вот специальное учреждение, где она проходила процедуры, много гуляла, рисовала и читала книги. Благодаря этому всему девушка даже стала проявлять интерес к миру: периодически менять место прогулок, сама стала ходить в библиотеку, иногда писать записки о том, что ей хотелось бы поесть... Но также с этим всем девушка и забыла большую часть травмирующих воспоминаний — они являлись ей теперь во снах. Обрывками, не всей историей, но ей и этого хватало. Она не думала, правда это или сон — ответ сам рос в ее утробе...
Почему не сделала аборт? Наверное, потому что думала, что ребенок не виноват в том, как его зачали и кто его отец. Она считала, что воспитать и вырастить хорошего человека (даже, героя) можно в любых нечеловеческих условиях. Хотя верно и обратное: Томура тому подтверждение.
Кстати, в кошмарах чаще всего ей являлся именно он. Изуку вспоминала, как шла откуда-то в академию, а потом встретила его. Шигараки сказал еще тогда, что она своим таким появлением сейчас спасает весь ЮЭЙ, потому что пришли они за ней. Говорил, что у нее есть выбор: пойти с ними добровольно, и тогда академия останется нетронутой; или же оказать сопротивление, предупредить кого-то или что-то в таком духе, и от всей академии не останется и камня на камне. Выбор без выбора, который очевиден.
Мидория помнит, что ей не задавали никаких вопросов, что ее просто привели в какое-то заброшенное здание, надели наручники и приковали их к кровати. Помнит чьи-то споры за дверью своего пристанища. Дальше провал... Видимо, психика сама, да и с помощью медикаментов и причуд блокирует все самое-самое.
У нее продолжает болеть все тело. Некоторые следы долго не восстанавливаются — природа их возникновения для Мидории загадка — видимо, и это психика блокирует. Но разглядывая себя в зеркало она иногда думает, что же должно было с ней произойти, чтобы один сосок, точнее, вся грудь, будто расплавился? Или вот этот странный новый участок кожи с витиеватыми краями... куда желся родной, а главное — как? Но это ладно, хоть от истощения удалось избавиться, несмотря на беременность... А вот она пугает больше всего. Девушке всего пятнадцать, а она уже носит ребенка под сердцем. Причем не известно, чей этот ребенок. Родит, когда уже будет шестнадцать. А что делать дальше? Как жить? Как быть? Она справится? Изуку старалась убеждать себя, что да... Ей было тяжело во всем.
***
Несмотря на то, что начало беременности было таким диким, а дальше, наоборот, спокойным, роды были тяжелыми — она справилась. Родился крепкий мальчик с печальными глазами и темными волосами.
И также несмотря ни на что Изуку его любила. После родов мама пришла к ней на помощь. Их маленькая семья переехала в небольшой городок, на окраине префектуры, где даже не было ни одного геройского агентства. Зато был хороший медицинский колледж, куда Изуку и поступила в свои почти семнадцать.
Она не знала, что ее мама сообщает все ее действия тем, кто должен был защищать ее ранее. Да, госпожа Инко зла на них, но сейчас, проглотив обиду, она просит лишь о том, чтобы ее девочку защитили.
Мидория Изуку не знает, что препараты изготавливаются для нее специально. Они повышают регенерацию, силу и выносливость организма, а также действительно подавляют тревожность и неблагоприятные воспоминания.
Она окунулась в учебу с головой и старалась не обращать внимания на кошмары. Она сторонилась людей и сразу после учебы бежала домой. Никто не знал, что помимо матери, ее там ждет сын.
Она продолжала вести свои записи, все также бубнить под нос в момент задумчивости и грызть ноготь. Только одежда вся стала невыразительной, мешковатой и вообще показывающей, что это передвигается мешок с картошкой, а не девчушка.
Она не любила линзы, новое имя и красить волосы в черный.но волосы она не любила вообще, в целом— какое-то время после родов ходила вообще лысая, повергая в шок всех и вся. Причина? Точных воспоминаний нет, но есть четкое ощущение, что их наматывали на кулак много раз, причиняя боль.
Она училась, хорошо училась — лучше всех на курсе. Она была матерью и все свое время, которое находилась вне учебного заведения, отдавала сыну. Хара рос умным и спокойным ребенком, который был любознательным, но не агрессивным. Периодически, когда у Изуку были сессии, Инко-сан увозила внука к сестре или подруге. Якобы. На самом деле, Изуку в это не верила.
Она не знала, кто отец ее ребенка. Определить на глаз было невозможно. Да и желания узнавать не было, если честно.
Вообще время летит очень быстро. Вот первые улыбки Хары, первые агуканья, попытки ползти, шаги... Вот она отводит его в детский сад. Вот она оканчивает учебу и уже на полную ставку оформляется все в то же хирургическое отделение. Да, пока она медсестра, но учится дальше, жертвуя сном и тем мизером свободного времени, которое у нее есть.
На учебе никто так и не узнал, что она уже мать. Зато на работе прознали сразу. И если старшие товарищи отнеслись безразлично, то те, кто пришел на работу с ней вместе, начали подкалывать и издеваться. Иногда доходило до откровенных приставаний после работы. Но ей удавалось выкручиваться из таких неприятных ситуаций.
В это время врач, наблюдающий ее все пять лет, сделал изменения в приеме препаратов... и воспоминания стали возвращаться. Нет, она больше не кричала во сне. Не билась в конвульсиях. Иногда просто на ровном месте зависала, проваливаясь куда-то в глубины своей памяти. А потом выныривала с тяжелым вздохом-хрипом и пыталась вернуться в реальность. Было желание начать курить или пить, чтобы забыться, но это не решило бы проблему. В конце концов она в свои двадцать взрослый человек с богатым жизненным опытом — справится. И просто приняла как данность то, что с ней происходит... Во всяком случае, она хотела так думать. Однако сны не давали ей покоя особенно сильно. Самый первый в череде последующих был самым ярким по ощущениям, будто это происходило на самом деле с ней здесь и сейчас. Только вот это действительно происходила, правда давно...
//*Вот после спора за дверью к ней заходит Химико Тога — парень с золотистыми волосами и глазами, милым лицом и хитрым прищуром. Еще в прошлые встречи он говорил, что влюбился в Изуку. Он старше ее на пару лет, поэтому выше и крепче, хотя в этой информации нет необходимости, ее она отмечает на автомате — все равно Изуку сейчас в тяжелых наручах, прицепленных к изголовью кровати.
Тога говорит, что ждал этого момента долго, признается в любви опять, повизгивает от смущения и умиления. А потом резко меняется, становясь собранным и серьезным и доставая стилет из рукава.
- Я сделаю тебя еще прекраснее, не бойся, - говорит он, делая первый надрез.
Дальше парень не отрывается и не отвлекается ни на что: сосредоточенно чертит какие-то узоры, делая порезы так, чтобы кровь выступала, но так, чтобы не убить неосторожным движением, задев внутренние органы.
В самом начале Изуку пыталась брыкаться, когда он потянулся к ее школьной форме, но все попытки были просто прекращены: не обратив внимание на пинки ногами Тога просто сел на них и все — не рыпнешься. И если сначала Химико просто хотел по возможности нормально раздеть, то после просто срезал все мешающее.
Когда с узорами было покончено и по молочной коже Мидории бежали тонкие дорожки крови, Тога решил ее попробовать. «Наконец-то», - подумал он тогда. Он слизывал кровь, бесстыдно проводя языком по бедрам, животу и груди девушки. А после он решил лизнуть сосок. Молчавшая до этого девушка странно выдохнула: все то время, которое он ее резал, Изуку молчала и кусала губы, сдерживая стоны боли и выдохи, но тут не смогла сдержаться... она в ужасе открыла зажмуренные до этого глаза, натыкаясь на его хитрую и довольную улыбку. Ну, а когда оглядела его всего целиком — совершенно случайно — отметила, что его брюки топорщатся в определенном месте. Заметив ее взгляд и расширившиеся в страхе глаза Химико разулыбался еще больше, приговаривая, что для их любви в этот раз нет преград.
Его рука скользнула между ее бедер, которые Изуку пыталась сжать посильнее. Не получилось. Он развел ее колени резко, крепко придерживая их так, чтобы она не съездила ему по лицу, и опустился к нежной коже лицом.
- Прекрати! - Изуку в слезах дернулась. Ей было стыдно, что ее так пристально рассматривают там.
- Неа, - улыбнулся он. - Я думаю, что ты вкусная вся, не только кровь.
С этими словами она подался лицом вперед, аккуратно разводя длинными тонкими пальцами нежные лепестки и припадая губами к клитору, а потом запуская свой язык в лоно девушки. Она задохнулась от такого, а он издал протяжный стон.
Тога не обращал внимания на ее пинки ногами по спине, ему было приятно, что он, именно он, вызывает такую бурю эмоций и ощущений у милой малышки Изуку. Он стремился доставить удовольствие сначала ей — свое он еще получит, поэтому старался, как мог, лаская.
Изуку поверить не могла, что прикосновения пугающего поехавшего парня из Лиги могут быть столь осторожными и приятными. Она не могла соединить в себе то, что сознание отчаянно кричит и ему противно, и то, что тело с радостью принимает и кайфует от этого. Этот диссонанс был похлеще того, что захлестнул ее в ее первый раз.
Мидория стонала, сначала тихо, потом — все ближе подходя к своему пику — все громче и громче. Подумать только: первый в жизни оргазм, и получен со злодеем. Она не могла сдержать всех нахлынувших эмоций и плакала.
Ну же, малыш, не надо. Тебе ведь было хорошо? - приподнял бровь Тога. - Ответ очевиден, милая. Теперь я тоже хочу получить свою часть удовольствия.
Мидория знала, что раз он пришел к ней, не оставит ее в покое, но не была морально готова к предстоящему. А Тога в это время снял остававшуюся на нем белую футболку, расстегнул и спустил брюки, не раздеваясь полностью — белья он не носил.
Изуку молчала и с тихим страхом смотрела на то, как он склоняется к ней; как она инстинктивно пытается зажать ноги опять, но колено между ними не дает этого сделать; как он невесомо проводит пальцами по ее щеке, ведя руку вниз по шее к груди и животу; как он осторожно оглаживает лоно, едва проникая пальцем, помогая головке, задавая направление, и как аккуратно и медленно входит. Ее глаза наполняются слезами, губа закушена, руки в наручниках сжаты в кулаки. И пусть она понимает, что так делает себе только хуже и больнее, что она почти распята перед ним, девушка пытается зажаться внутри и вытолкнуть его, свести ноги вместе.
А Тога неотрывно смотрит на ее лицо с довольной улыбкой, при первом движении его глаза закатились от удовольствия, а с губ сорвался рваный выдох. Ему хотелось сорваться в быстрый темп, но он понимал, что пока не время, успеет и до этого дойти. Пока что он будет двигаться медленно, давая ей прочувствовать каждый сантиметр своего члена. Он ведет бедрами назад, все его движения плавные, и у Изуку от этого странные ощущения: тело, получившее первый оргазм, готово получить еще. Он ускоряется постепенно, иногда шумно вдыхая запах ее кожи на шее, иногда прикусывая и обводя мочку уха языком, иногда целуя в губы. Одна его рука — опора около головы девушки, другая свободна в своих действиях. Химико ласкает ее клитор, и чувствует, что тело девушки постепенно начинает напрягаться. Срывает тормоза, ускоряется и забывает о том, что хотел быть медленным. Резко входит так, что вырывает вскрик с губ Мидории. Свободная рука его вцепилась в ее бедро до боли, но ему плевать.
Кончают они одновременно — он сделал для этого все. Тога, пытаясь отдышаться, валится на Изуку, не выходя из нее. Девушка также плачет, а после пищит, что ей тяжело дышать. Тога доволен — он наконец получил то, что хотел так давно. И ем плевать на все остальное. *//
От этого сна Мидория проснулась с мокрыми трусами — уж слишком ярко ее мозг решил напомнить ей прежние события. На часах три утра, в своей кроватке спит Хара, ей на работу к восьми, а сна ни в одном глазу... Что делать?
- Надеюсь, дорогое мое сознание, следующие картинки будут менее реалистичными и не такими пугающими, как ты показывало мне их ранее, - тихо пробормотала она себе под нос.
Но у сознания были другие планы на этот счет.
часть 5
Изуку клинило в воспоминаниях не часто, но внезапно. Это доставляло неудобства, но учитывая ее находчивую аналитическую натуру, ей всегда удавалось избегать ухудшения ситуаций.
Вообще она уже давно ведет прием несовершеннолетних пациентов. Ей это разрешили, зная, что она доучивается на повышение, очень ответственно подходит к своей работе и делает ее хорошо. Но, несовершеннолетние — не значит дети: были экземпляры, которые превышали девушку и по росту, и по комплекции. И такие индивиды часто хотели познакомиться с молодой докторкой поближе.
В тот вечер она задержалась на работе, предварительно предупредив маму, чтобы забрала Хару из сада. Она всегда ходит одной дорогой — ей так удобнее, не думая о безопасности: некогда Мидория Изуку перестала воспринимать себя девушкой, на которую обратят внимание. Это странно, но тараканы в людских головах заставляют думать странные вещи. Так Изуку считала себя уродливой, нескладной, не женственной. Причиной тому были шрамы, оставшиеся на теле: руки она не закрывала перчатками, но вот открытую одежду с вырезами или короткими рукавами не носила. А то, что на нее заглядываются, девушка в расчет не принимала, списывая как раз таки на шрамы, которые были на видных участках тела.
Так вот. Она шла, погрузившись в свои мысли, и не заметила парней, которые ее ожидали.
- Оя, И-зу-ми-чан! Ты так поздно возвращаешься с работы... не боишься ходить одна в такое время? Может, тебя проводить? — выдал один из парней — бритый наголо и не отличающийся вежливостью.
- Эм, добрый вечер, Иками-кун. Я не помню, чтобы мы переходили на неофициальное общение...
- Ну, так никогда не поздно перейти, - заржала вся компания.
- Простите, но нет, мне бы этого не хотелось. — Девушка продолжала идти спокойно, даже не осматривая место, где находится: она знала каждый выступ на стене проулка. - К тому же нет, мне не страшно ходить одной в такое время.
- А зряяяя, - улыбнулся обозначенный Иками.
С этими словами он потянулся к ней в попытке прижать к себе, но бывшая Мидория ловко увернулась, чем очень удивила парня. На нее с разных сторон кинулись молодые хулиганы. Она отстраненно фиксировала все, не особо глубоко задумываясь, действовала автоматически: вот ушла в сторону, вот поставила подножку, вот ткнула пальцем в точку, вызвав онемение руки на некоторое время. Она не хотела вредить, несмотря на то, что ясно понятно, чего хотят эти ребятишки. В момент, когда она увернулась и попала в темный угол, из него к ней потянулась рука, пытаясь схватить. И да, одной частью сознания она понимала, где находится, кто перед ней и что хочет сделать, а вторую часть заклинило: изо рта вырвался яростный крик, она напружинилась, перехватив эту самую руку и перекидывая парня на спину — руку ему она сломала ногой; подпрыгнула так, чтобы оттолкнуться от стены на уровне лица и ногой заехала другому в ухо. Не ожидавшие этого бравые хулиганы убежали, забыв забрать своих друзей.
- Скажете кому-то, откуда у вас эти травмы, напишу заявление о попытке изнасилования, группового... - бесстрастно сказала она. - И если я узнаю, что вы причастны к каким-то подобным делам здесь в округе, въебу так, что мало не покажется. Я ясно выразилась?
Сквозь скулеж она услышала утвердительный ответ. Спокойно отряхнулась и пошла домой.
Это не неконтролируемая агрессия, это реакция на глюк — на момент показалось, что это Шигараки пытается ее опять схватить. Как и когда в этот вечер пришло воспоминание о нем, конкретно о том, что он с ней делал — не ясно. Но Изуку просто на пути к дому поняла, что помнит всё — все его прикосновения, противные поцелуи, то, как он бесился при неповиновении и бил ее. Она понимает, что он причинил ей больше всех боли из них всех. Томура отрывался от души и кайфовал.
Почему Томура, будучи лидером Лиги, пришел к ней самым последним — не ясно, но мешкать он не стал, сразу снимая свою любимую черную толстовку.
- Ми-ла-я, ты не представляешь, как я рад тебя здесь видеть, - растянул губы в притворной улыбке. Его глаза лихорадочно блестели, а руки подрагивали.
После того, как ее посетил Даби, Изуку просто лежала и молчала — не было сил даже всхлипывать, слезы кончились, голос сорван, а во рту грязная тряпка. Шигараки не обращал на это все внимания. Она достал откуда-то из складок одежды шприц, вколол содержимое девушке и начал снимать ее наручники.
- Знаешь, я не хочу, чтобы ты осталась без рук, нам они еще пригодятся, - бережно растирая запястья выдал он. - Да и ты не в состоянии сопротивляться сейчас, хе-хе.
На самом деле Мидория пыталась шевельнуть конечностями, но это не получалось — руки онемели от двухдневного пребывания в одном положении. Было больно, когда кровообращение начало восстанавливаться.
- Я смотрю, Тога повеселился на славу, - осматривая ее тело, сказал Шигараки, - кхм, Даби тоже молодец. - Это уже о ее спине и ягодицах, которые были в укусах и засосах. - Ну, ничего, я сейчас дополню картину.
В глазах девушки застыл ужас. Осматривавший ее Томура перевернул обратно на спину, резко разводя ее колени. Его ноздри дрогнули, а на лице появилась мерзкая ухмылка. Его футболка полетела на пол, перчатки остались на руках — он боялся забыться в процессе и причинить больший вред, чем нужно, ну а джинсы остались на нем.
Томура был в полной боевой готовности, когда наклонился к Деку, закидывая ее ноги себе на плечи. Он вошел одним резким толчком, даже не думая, что ей может быть больно от этого. А ей было, если бы не тряпка во рту, которую она так и не смогла вытащить безвольными руками, пронзительный крик прорезал бы все заброшенное здание, в котором они находились. Она не хотела плакать, не хотела показывать свою слабость, но не смогла сдержать слёз. Шигараки же зарычал. Он толкался с бешеной скоростью сразу, сжимая ее запястья одной рукой над головой девушки, второй оглаживая бедро рядом со своим плечом. Когда ему надоела эта поза, он приподнялся, задрав ногу жертвы, перевернул ее на колени и вошел также резко, как до этого. Дальше в комнате были слышны шлепки тела о тело, сдавленные хрипы, скрип старой кровати и его довольный рык вперемешку с охами.
Шигараки всегда создавал вокруг себя образ асексуала, не интересующегося ни тем, ни другим полом. А все дело было в том, что ему во время нападения на тренировочный полигон понравилась одна малолетка — Мидория Изуку. Его пытался расположить к себе в сексуальном плане Тога, к нему подкатывал Даби — оба уходили ни с чем, думая, что шеф закоренелый гетеросексуал. Но нет, так не было. Просто ему нравился только один человек. Точнее, он желал только одного конкретного человека, причем не просто желал, а хотел сломать, подчинить и унизить — тиранические наклонности выросшего маленького несчастного мальчика. И даже если бы Изуку оказалась парнем, его ждала бы та же судьба.
Об этом знал Учитель... И после некоторых раздумий он рассказал преемнику свой план: Лиге нужно захватить Мидорию Изуку, которая является носителем Одного За Всех, усыпить ее причуду и сделать ей ребенка. Не важно, от кого из Лиги он будет, сам факт того, что перспективная молодая героиня, преемница Всемогущего, и вдруг залетит от члена Лиги, дорогого стоит. Ну а рожденного ребенка можно будет использовать потом в своих целях, передав ему нужные причуды, и воспитав так, как надо.
На том и решили.
Тога, благодаря внедренному в ЮЭЙ человеку, знал все о здоровье девушки, в том числе и ее цикл. Именно поэтому они выбрали данное время, чтобы забрать ее себе. Ни один из них не предохранялся — Изуку была накачана их спермой по самое «не хочу»...
Шигараки кончил, протяжно мыча и дергаясь в последних конвульсиях. Он был весь в поту, но доволен собой. Наконец долгожданное удовольствие здесь, с ним, в его руках. Вышел, отпуская девушку и ложась рядом.
- Не думай, что мы ограничимся одним разом. Я слишком долго этого хотел, чтобы сейчас остановиться.
Если бы у Изуку были силы, она бы рассмеялась — не ожидала, что у нее, такой... такой, столько «поклонников», которые так страстно ее желали длительное время.
Томура действительно не остановился. Он достал из своей толстовки маленький тюбик. Изуку уже даже не смотрела на него, зная, что ей предстоит еще много боли и унижений. Она отвернулась от Шигараки и смотрела безжизненным взглядом в стену. А тот в это время намазал вновь вставший член смазкой и приблизился к вожделенной попке. Он не стал утруждать себя подготовкой, всего лишь поставил ее опять на колени, перехватывая поперек живота, чтоб не упала. А дальше начался персональный ад Мидории. Было так больно, что сильнее она бы уже ни от чего не закричала, наверное, в своей жизни. Шигараки же кайфовал, стонал громко в голос, пошло и грязно комментировал все происходящее,продолжая таранить попку девушки.
Когда все закончилось, спустя несколько заходов, Изуку осознала, что боль после второго раза с Томурой, была похожа на ту при пробуждении в мотеле, только в разы сильнее...
В тот вечер она пришла гораздо позже обычного, заплаканная, разбитая, долго сидела в душе. Инко ничего не спрашивала — и так все ясно. Матери оставалось надеяться, что ее девочка достаточно сильная, чтобы справиться сво всем этим.
часть6
Здесь все та же НЦа - имейте в виду.
Да, асмр с Даби имеют место быть в нашей жизни, поэтому голос у него хриплый и низкий.
Ну и так, на всякий случай: Даби дает охрененную отсылку - точнее предвосхищает - сюжет одного из фанфиков, который в разработке пока...
________________________________________________________________________________
В дни, когда к Изуку приходили воспоминания, она старалась брать отгул или отпрашиваться с работы — благо, всегда было кому ее подменить. В это время он просто запиралась в своей комнате, не реагируя ни на какие раздражители внешнего мира. Осмысливала и укладывала в голове то, что пришло. Хотя да, у него и так была до этого собственная полочка в памяти, но сейчас будто все четко устанавливалось по местам, подгоняясь по всем выкройкам и швам.
Она все также продолжала пить свои препараты, ходить на консультации к психотерапевту и разговаривать с психологом. Она ничего не говорила матери, но та и так знала многое — присутствовала на просмотре воспоминаний, когда их извлекали и блокировали герои. Без Инко эта процедура была невозможна: Изуку несовершеннолетняя все таки была на тот момент.
В этот раз, после драки со своими пациентами и прихода памяти о Шигараки, было странное ощущение. Она понимала, что между этими событиями было что-то еще, и она догадывалась, что, точнее, кто — Даби. Ей было одновременно страшно вспоминать, но и хотелось этого — хотелось отмучиться, уложить все в сознании и больше не испытывать боль так. Но нет, все идет неспешно и постепенно...
Правда, именно память о Даби не заставила себя ждать: все пришло в тот же день, под конец бессонной ночи. Так что утром новая Изуми Химикумо была выжата, как лимон, и радовалась, что отпросилась у начальства.
После ухода Тоги ее не трогали почти целый день. Химико бережно укрыл девушку одеялом, когда уходил и чмокнув в лоб ушел. Ей удалось уснуть, несмотря на все переживания и внутренний дисбаланс: Изуку мучило то, что ее первый в жизни оргазм получен со злодеем, что он относился к ней бережнее, чем «герой»-сокурсник... Однако поразмышлять долго над этим всем ей не дали.
Когда в комнату зашел Даби, послышался его смешок.
- Мда, еще никогда я не ощущал себя педофилом, - отсмеявшись выдал он. - Но, знаешь, у тебя охеренное тело и очень милое личико. И хоть ты еще малышка, я понимаю, почему на тебя так сильно запал мой холодный братец... Что? Удивлена? - он рассмеялся еще сильнее, - Да-да, мой младший брат учился вместе с тобой и даже признался в чувствах, ага. Шото очень скрытный, не всегда таким был, но с нашим папочкой иначе нельзя... Ну, так что я хочу сказать? Приступим!
Даби не осторожничал, как Тога, но все его движения и прикосновения не были грубыми или жесткими. Было видно, что он наслаждается всей ситуацией, причем в целом, не только тем, что сейчас будет секс с этой девочкой. Ему нравилось видеть удивление на ее лице от информации о его брате. Ему нравилось видеть ужас и страх Мидории, когда он приблизился к ней — она просто сопоставила в мозгу свои и его габариты. Ему нравилось то, что она дрожит — не от холода, нет — но не пытается вырваться, зная, что это не принесет никакого результата. Ему не нравятся ее слезы, но это он как-нибудь стерпит. Он не собирается калечить ее просто так, во всяком случае, пока. Даби плевать, что он не первый у нее — этим заморачивался в их компании только Шигараки, но и его смогли переубедить — он знает, что не последний. Ему плевать, будет ребенок зачат от него или нет. Все, что важно, сейчас перед ним — хрупкое с виду, дрожащее тело, с молочной нежной кожей, подпорченное порезами Тоги. Но ничего, на это можно не обращать внимания. Он с наслаждением облизывает ее ягодицу и шлепает по другому полушарию своей огромной ладонью. Изуку вздрагивает. Даби специально сел на противоположный край кровати, в таком положении он вынудит ее двигаться саму...а еще он любит с оттягом: выходить почти полностью и резко входить, задерживаясь в таком положении на пару мгновений.
Даби садится на колени подальше и тянет девушку к себе. Он забывается и пытается резко насадить ее полностью на себя, но узкие стенки не дают этого сделать так сразу, приходится входить постепенно, с каждым толчком погружаясь глубже. Изуку дрожит и плачет, губа закушена до крови. Помимо понятной боли к ней добавляется еще и боль от тяжелых наручников, все еще висящих на ее запястьях: руки вытянуты максимально, так, что отвратительное ощущение прошивает их полностью, от запястий до плеч. Пытаясь минимизировать хотя бы ее, Мидория тянется вперед, подаваясь всем телом. Но Даби, который так и не убрал своих рук с ее боков, неожиданно впивается со всей силы и насаживает на свой член до звонкого шлепка. Изуку вскрикивает, пытается ёрзать, чем еще больше заводит мужчину, все также неосознанно тянется вперед, но в момент, когда кажется, что сейчас ручкам станет легче, она обламывается — ее опять насаживают. И опять, и опять... она вскрикивает каждый раз громко. Когда же он срывается на быстрые движения, вскрики перерастают в один неконтролируемый вой...
Даби стонет громко, ему хорошо. Все именно так, как он любит: узкое нутро, красивое тело, на котором еще нет засосов и укусов — что он активно исправляет, и темп секса как раз его. Правда, он все никак не избавится от привычки говорить нежности во время процесса. Так в этот раз Изуку наслушалась, какая же она охуенно узкая и горячая, пусть и выглядит как невинная малышка; какая она горячая штучка, раз так заводит стольких мужиков вокруг, самых, казалось бы, не заинтересованных. Какая она... необыкновенная. Это слово Даби выдохнул с какой-то особенной непередаваемой интонацией. Вот только Изуку было плевать на это. Она лежала, содрогалась и отстраненно думала, что это не ее проблема, что мужики вокруг заводятся от вида юной невинной (ну, почти) девушки. Думала, что это какой-то фетишизм и извращение. Когда человеку долгое время доказывают и твердят об одном и том же почти каждый день, этот человек — каким бы он ни был — начинает сначала задумываться над сказанным, а потом принимает и верит в это. Так и Мидория всю жизнь считала себя несуразной, некрасивой и вообще какой-то не такой, как остальные девушки; считала, что в нее никто не влюбится, что ее никто не захочет — да, об этом девочка-подросток тоже задумывалась. А тут ей говорят, что это не так, что она желанна, пусть и в извращенной форме... Хотя Даби в процессе первого секса обмолвился, что с ней не так бы надо обращаться, что ее надо бы водить на прогулки и свидания, ухаживать, кутать в свою куртку с длинными для нее рукавами, поить горячим шоколадом и смотреть на ее улыбку. Но нет, сейчас не те обстоятельства, это прискорбно — не то место и не то время для взаимодействия. Но он не будет отказываться от доступного кайфа. Тем более, что секс он любит.
В результате их первый заход оканчивается его хриплым низким стоном и ее писком. Он наваливается сверху, причиняя еще большую боль рукам, потом спохватывается и отвязывает ее. Сил шевелиться нет ни у кого из них.
- Знаешь, - лениво тянет мужчина, нежно ведя своими пальцами по ее бедру, - я не издевался сейчас, говоря, что с тобой надо иначе... Это все очень тяжело на самом деле. У каждого из нас свои причины оказаться по ту или иную сторону баррикад... - он закурил. - Может, где-нибудь в параллельной реальности я вытащу тебя — такую хрупкую, милую и нежную — вытащу из жопы какой-нибудь. Спасу, а потом буду долго и настойчиво внушать, что я не опасен и защищу. И наш первый секс с тобой будет фееричным. И жить мы будем долго и счастливо, поддерживая друг друга, даря нежность и тепло с заботой.
Даби еще долго разглагольствовал на тему их жизни в другой реальности... или жизни. Фантазия у него отменная, конечно, подумала тогда Изуку, отвлеклась даже, заслушавшись приятным голосом. Только вот это зря все, очень зря...
Мужчина перелез через нее, встал на пол, готовый к активным действиям. Он так и не одевался — лежал без одежды все это время. Поставил Изуку на колени на кровати, немного склонил ее голову так, чтобы ей было удобнее, но девушка отворачивалась — было стыдно так близко находиться лицом рядом с его половым органом.
- Да, малыш, с тобой надо по-другому, - его лицо исказила едкая ухмылка, - но мы здесь и сейчас. Каждый на своей стороне. И я не буду что-то исправлять тут.
Говоря это, он нажал на болевые точки, от которых челюсть девушки разжалась, просунул в рот свой большой палец, растягивая его в подобии улыбки, оттягивая вместе со щекой.
- Укусишь — пожалеешь, - мило сказал он. - Поняла? И активнее язычком работай своим.
Ужас — неподдельный ужас — отразился в ее глазах. Мидория думала, что ее уже ничем не удивить тут (хотя видела-то она только Тогу на тот момент), но в данной конкретной ситуации она и представить себе не могла, что сейчас в ее рот толкнется это.
Член толкнулся в губы с одновременным властным «оближи» от него, что она послушно и сделала. Даби выдохнул, проталкивая только головку в рот. Девушка, как ей и говорилось ранее, начала обводить ее своим языком, иногда пытаясь отстраниться, чтобы отдышаться и унять подступающую тошноту — все таки Изуку было противно. Однако Даби такое быстро наскучило и он, крепко схватив ее за волосы, толкнулся глубоко в горло. Воздуха стало резко не хватать, тянуло блевать дальше, чем видишь, хоть и нечем уже, слезы застилали весь обзор. Если бы у нее были свободными руки, Изуку попыталась бы его оттолкнуть, но нет — руки висели мертвым грузом, а ее голову сейчас натягивали на себя, как что-то неживое.
В этот раз столь сдержанным, как в прошлый, Даби не был. Он активно и быстро толкался сам, помогая ей ритмично двигать головой. Он рычал и вообще не сдерживал себя ни в чем. Кончив в ее горло, мужчина не вытащил, пока она не проглотила все целиком, а после с равнодушием наблюдал, как перевесившаяся с кровати девушка отчаянно кашляет и пытается выблевать хоть что-то.
Ему это быстро надоело: все также потянув за волосы он швырнул «гостью» на кровать для дальнейшей экзекуции.
У каждого есть вещи, которые нравится и не нравится делать по жизни в целом, да и в сексе в частности. Так, еще одной любимой фишкой Даби было войти в партнершу полностью и попросить ее втянуть живот, чтобы посмотреть, насколько глубоко он в ней находится. Однако Изуку не надо было об этом и просить: и без втягивания видно, что очень глубоко, и что от полного вхождения на всю длину ей нестерпимо больно, а ему кайфово.
В этот раз он также сидел на коленях на кровати, ее бедра на его бедрах, его руки на ее талии; его взгляд хищно осматривает все тело, а зубы уже готовы цепануть сосок, что он и делает.
В это раз Изуку сорвала голос окончательно, да так, что Даби это все взбесило, и он запихал ей в рот кусок от ее же формы.
В этот раз к порезам Тоги добавились синяки, засосы и укусы — он не скупился. Знал, что это первый, но не последний раз, и все рано отрывался, как мог...
Почему-то «Изуми» вспомнила сейчас тот монолог Даби об ухаживаниях во всех подробностях. Почему-то ее это зацепило очень сильно. Она бы действительно очень хотела человека рядом, который просто спросит, как у нее дела, как прошел ее день, спросит, что хочет она сейчас — чай, кофе или какао, бассейн или роллердром, лес или речка и много-много чего прочего. Ее зацепили эти рассуждения и то, как Даби уверенно о них говорил: значит задумывался над этим. Значит, было внутри него что-то, что его сделало таким и гложило очень сильно... Хотя всех их из Лиги что-то или кто-то такими сделало: никто не рождается злодеем, становится. Даже Все ЗА Одного и Один За Всех начали борьбу с братских чувств и желания наградить причудой и защитить...
Дальнейшие воспоминания приходили не так болезненно и не так накрывая лавиной — она могла их переждать спокойно, просто взяв небольшой перерыв во время работы.
Изуку помнила, что чаще всего приходил Тога и что он любил ее вылизывать. Химико пытался доводить ее до оргазма, но этот зверь (женский оргазм) — это не рефлекс на определенные действия, как у мужчины, он идет «из головы». Мидория была в боли и напряжении постоянно и больше не могла спокойно «получать удовольствие».
Также она помнила, что Шигараки хоть и приходил реже, но задерживался на большее время — и по длительности, и по количеству раз. От его прикосновений оставались разъеденные участки на коже, которые кровили очень часто. А еще он любил душить, прижимая к своей груди ее спину и вколачиваясь до потери девушкой сознания.
А вот Даби был хоть и активен в сексе, делал большие паузы между заходами и вообще предпочитал, когда облизывают уже его. В моменты самых ярких оргазмов он плохо сдерживал причуду или делал это специально — кто знает? - и оставлял на ней опаленные отпечатки своих ладоней.
Вообще, кроме этих троих заходивших, Изуку больше никого не видела. Хотя нет: раз в два дня в «ее комнату» заходил огромный мужик с яркими длинными волосами, назвавшийся Маг. Он приносил ей воду, обтирал тело мокрым полотенцем, обрабатывал кровоточащие раны, накрывал одеялом и уходил. Не говорил ей ничего, только головой качал, что-то неразборчиво бормоча себе под нос про то, что с такими малышками так нельзя обращаться.
И все. Больше никого. Она даже предположить не могла тогда, где находится. Да и не было сил у нее даже думать. Хотелось умереть. Вот просто взять и умереть — уже слабо верилось, что ее оттуда вытащат в ближайшее время.
Хотя в это время поисковые работы велись самым что ни на есть активным способом. Только Изуку узнала об этом много позже, а о части проведенных работ, разговоров и драк она не знала и не узнает никогда, как надеялись участники этих действ.
Автор: Гуляшик aka Gulch
Персонажи: male!Химико Тога/fem!Изуку Мидория, Томура Шигараки/fem!Изуку Мидория, Даби/fem!Изуку Мидория, Хитоши Шинсо/fem!Изуку Мидория, Кацуки Бакуго, Нейто Монома, Шото Тодороки
Предупреждения: Жестокость, Изнасилование, ООС, AU, Драма
Описание:
- Я ведь любил тебя все это время.
- Не надо, Хитоши. Про любовь ко мне не говори: ты не любил, а самоутверждался. Хотел хоть в чем-то быть первее Бакуго или Тодороки.
Примечания автора:
Прошу обратить внимание: Мидория Изуку здесь девушка, которая после плена у Лиги Злодеев теряет причуду и "приобретает" многое - шрамы, психические проблемы и ребенка. А, может, что-то еще?
Вполне возможно, что дальше будут добавляться еще метки.
часть 1
- Я ведь любил тебя все это время, - обреченно вздохнул Шинсо.
- Не надо, Хитоши. Не обижай свою жену: Урарака-сан — хорошая девушка, милая и добрая. Я рада за вас и вашего ребенка. Но про любовь ко мне не говори: ты не любил, а самоутверждался. Хотел хоть в чем-то быть первее Бакуго или Тодороки. Я знаю, что ты наблюдал за нами всеми еще до перехода к героям, с самого фестиваля. И ты знал, что они оба проявляли ко мне свое внимание. И если бы ты любил, по-настоящему любил, ты бы поборолся с ними — ты бы ухаживал... Делал бы это терпеливо и столько времени, сколько нужно. Ты бы хоть раз остановился, когда я просила. Ты бы не скрывал наши недоотношения... Ты бы хоть раз спросил, что я хочу. А так...
- Если тебя все это не устраивало, почему никому и ничего не сказала? Почему не прекратила?
- Я знала, что рано или поздно найду способ все прекратить... А еще не хотела лишать тебя геройской карьеры, ведь ты к ней так стремился.
- Это твое блядское принятие! Кому оно нужно?! - Шинсо заорал, не сдержавшись.
- Вам, - тихо сказала Изуку, - Всем вам. Один — мальчик, у которого всегда и все получалось хорошо. А значит, он лучше других, и это можно и нужно показывать всем. А еще этот синдром отличника — должен быть всегда и во всем лучше всех. Второй — недолюбленный ребенок, закрывшийся в себе, которому не хватило и не хватало на тот момент поддержки и принятия. Третий — обиженный на весь мир за то, что его не воспринимают всерьез, считающий, что другим проще, чем ему. И думающий, что его никто не понимает. Еще один, скрывающий свою неуверенность и опасения за жесткими приколами и сарказмом. И я... всегда никчемная, привыкшая получать тонны дерьма просто на то, что я живу и существую, с комплексом спасателя и всеобъемлющим принятием.
Если так хочешь, Шинсо, можешь сделать ДНК тест, но он вряд ли даст положительный результат: у Хары родинки, как у Томуры. В остальном внешность моя.
На удивление всех присутствующих Бакуго заговорил спокойно:
- А знаешь, Деку, ты нас сейчас не урыла, а просто закопала. Но в одном ты не права: я бы никогда и ни за что не причинил тебе боль так. Жаль, что у тебя такое впечатление обо мне, хотя я сам мудак тот еще: не умел выражать свои чувства, поэтому вел себя так... И самое мое большое сожаление — это то, что я не успел тебя вытащить оттуда раньше.
- Пхх, Каччан, никогда бы не подумала, что ты вырастешь таким... Но вы бы не успели в любом случае... Тога пришел ко мне сразу после похищения. Еще до того, как мне вкололи сыворотку, но уже заблокировали причуду наручниками.
- Тога? Этот псих?!
- Ну да. Но когда ему кто-то «нравится», он становится другим, - на лицах парней непонимание, - да, в это трудно поверить, но другим — нежным и внимательным... Вот Даби жестокий и постоянно унижает, а Томура... Вот этот точно псих. Правда, я не понимаю, почему мы сейчас обсуждаем это.
Каждый из вас либо женат, либо в устойчивых отношениях. Почему вы сейчас жалеете о прошлом, ушедшем уже больше десяти лет назад?
- Потому что это прошлое вылезло и грозится разрушить все вновь? - сказал Тодороки.
- А что разрушать? Символ мира, вот он — силен, умен и непоколебим. Стал таким, каким мечтал быть с детства. Готовится к свадьбе. За его плечами много геройских поступков и ничего плохого. Номер два...
- Слушай, - перебил ее Бакуго, - тебе вообще на себя плевать?
Мидория впала в ступор, а после недолгих раздумий расхохоталась. Парням все это время запрещали выходить с ней на связь каким-либо образом: поле мучений у злодеев психика Изуку была не совсем в порядке — она тяжело приняла и потерю причуды, и изнасилование, и беременность. Им, уже состоявшимся героям, построившим и утвердившим свою карьеру, было тяжело видеть ее такой — слабой, сломленной, немного безумной. Они знали, что останься причуда с ней, пусть даже остальные два обстоятельства произошли тоже, она бы стала героем. Возможно, не номером один, но топовым точно. А так...
- Мне плевать на себя, Каччан. Я была бесполезным мусором, на короткое время почувствовала себя нормальным человеком, даже немного героем, а потом у меня отняли все, втоптали в грязь, опять заставили себя чувствовать никчемной, грязной, мерзкой и отвратительной. - Она еле держалась. - Ни один из вас, ребята, кроме Мономы, не видел, что со мной сделали. Только он и медики. Но они ко всему привычны. Да, госпожа Чиё постаралась, хорошо меня залатала, но я каждый день вижу в зеркале напоминание о том, что я — мусор бесполезный, кусок мяса, годящийся только для одного.
- Не говори так!
- А как я должна говорить?! Как?! - ее начала бить крупная дрожь. Не сдержавшись, Изуку закричала, сжав кулачки. - Прошло одиннадцать лет, одиннадцать! Я до сих пор вижу кошмары с ними: как Даби плавит кожу на моей ягодице во время своего оргазма; как Тога сначала режет так, чтобы было много крови, но не задеть органы, потом вылизывает, пока ты находишься на грани сознания, а потом исступленно трахает, говоря, как он любит меня. А еще я вижу Томуру, его мерзкую обветренную и расчесанную рожу, чувствую на себе его противные шершавые руки, которые оставляли причудой то тут, то там проплешины в коже — они не заживали даже после тщательных обработок сестренки Маг. И да, меня трахали только эти трое — остальные из Лиги либо жалели, либо кривились, когда оказывались рядом.
Мне не помогли психологи и психотерапевты, антидепрессанты помогли частично — я перестала хотеть убить себя. Да, я хотела, не смотрите на меня так, даже когда Хара появился, мысль спрыгнуть с крыши или порезать вены меня не покидала. Переключение на учебу и работу помогло: все таки лечить людей — тоже достойная профессия, раз уж я не могу быть героем, и никакой причуды у меня нет. Вот только к новой внешности и личности я так и не привыкла: так и хочется содрать с себя серые линзы, вернуть свой цвет волос и заорать, что Изуми Химикумо — это всего лишь персонаж и выдумка, а я, настоящая я — Изуку Мидория, которую Лига тогда поймала и держала у себя несколько недель. Которая родила от кого-то из них. Которая осталась без причуды, сил и самоуважения. Вот она я!
Иногда очень хочется это все сделать. Но я понимаю своей рациональной частью, которая все еще жива, что это ни к чему хорошему не приведет. И да, меня удивляет, что они только вчера сбежали из самой охраняемой тюрьмы Японии, а уже сегодня были у моей больницы, ждали меня. При том, что моя личность изменена, а информация обо всех членах семьи Мидория засекречена. Вам не кажется это странным?
часть 2В академии ЮЭЙ жизнь кипит всегда — не важно, было нападение злодеев, прошел фестиваль или состоялось переселение студентов в общежития на территории самой академии. Студентам и учителям активности в жизни хватает. Но кто-то немного отличается, он не такой, он наблюдает. Можно сказать, что за всеми, ищет их слабые места, точки, на которые можно надавить и использовать. Но на самом деле нет — только за несколькими...
Ему не понятно, что такого в этой мелкой несуразной девчонке нашли два сильнейших студента с геройского курса: нескладная, не такая уж и красивая — явно проигрывает Момо или Тенджире со старшего курса; вечно что-то бубнит и пишет, слабенькая, кажется... Но нет! На нее смотрит весь класс, и не только он. Да на нее даже вся Лига и некоторые молодые герои слюни пускают. Что в ней такого?!
Однажды утром, после переселения в общежитие и перевода Шинсо на геройский курс, он столкнулся с объектом своих наблюдений — Мидорией Изуку. Девушка помнила о его способности, поэтому поприветствовала его только кивком, а затем погрузившись в свои мысли ушла на занятия, которые были изнурительными. Впрочем, как всегда.
Шинсо наблюдал, отмечал для себя что-то, перенимал какие-то детали в стиле боя, хотя основной пример для подражания — это их классный руководитель, Айзава Шота. Но в глаза бросалось и то, что, например, Тодороки Шото старался держать себя в руках и не ранить Мидорию во время боя, не проявляя такую осторожность с другими. А Бакуго Кацуки, наоборот, бесился рядом с ней больше обычного и взрывал все, не сдерживаясь и разоряясь о ее бесполезности. На самом деле было видно, что он о ней беспокоится, причем сильно — то нападение на тренировке и та встреча с Лигой в торговом центре наложил отпечаток на отношение всех.
И он все также искренне не понимал их... да и других тоже: Киришима просто фанател по этой маленькой девочке, Фумикаге сдержанно поддерживал, Минэда тихо пускал слюни...
Возможность понять что-то подвернулась сама собой. После изнурительных тренировок все были выжатыми, как лимон. Кто-то уже успел поесть и уйти в комнату, кто-то только собирался это сделать. Так получилось, что Изуку просто не заметила, что на кухне не одна — слишком сильно погрузилась в свои мысли.
- Приятного аппетита! - приветливо говорит Шинсо.
- Угу, - не обращают на него внимание.
- Укулеле!
- Что?
- Уууууупс, - довольно тянет он, - вот ты и попалась.
Это было неожиданно для Мидории. Девушка была в шоке от того, что так ослабила внимание и легко поддалась, оставалось только ждать, что будет делать Шинсо.
- Пойдем.
Она послушно встает и идет за парнем, несмотря на то, что не хочет. Главное ее желание сейчас — это наесться и уснуть. Но нет.
Изуку не сразу понимает, что они подходят к его комнате. И как-то даже странно, что в обычно оживленном общежитии сегодня так тихо и безлюдно — их никто не увидел.
Пока девушка размышляет, парень открывает дверь перед ней, заводит ее внутрь и закрывает на ключ. Все это время Шинсо не отпускает контроль: если сначала он сомневался в том, что хочет сделать, то сейчас решил для себя точно.
Девушка стоит, не шевелясь — ведь иного пожелания не было. Вернуть себе контроль над телом она не может: слишком много сил потратила сегодня на занятиях, не может сейчас сконцентрироваться...
- Что же ты такая беспечная? - Шинсо тянет это несколько издевательски. Тянет и гладит ее по щеке, спускаясь на шею. - Тихая, скромная... А парнями вертишь, как вздумается.
«Нет! Нет! Что ты такое говоришь?» - хочет воскликнуть она, но не может.
Его рука мучительно медленно забирается ей под футболку, нежно касаясь пресса девушки, поднимаясь до груди.
- И что они в тебе нашли, а? - слова сопровождают раздевание.
Изуку возмущается внутри, но все тщетно.
- А сколько мальчиков у тебя было? - мурлычет он ей в шею, проводя носом от ключицы до уха, параллельно спуская ее домашние штаны.
От вида почти раздетой — в одних трусиках — девушки Хитоши возбужден: все-таки подростку мало нужно, чтобы прийти в боевую готовность... Он быстро расправляется со своей одеждой, валит ее на свою кровать и разведя стройные ноги устраивается меж них. Хитоши гладит ее по бедрам, трогает гладкую кожу на животе, щипает, сначала трогает сквозь, а затем запускает руку в трусики. Ехидно усмехается, потому что чувствует естественную влагу, ошибочно принимая ее за возбуждение девушки.
- Какая же ты двуличная и развратная, - тянет он.
А девушка задыхается и от гнева, и от страха, и от возмущения, а еще от бессилия.
В момент, когда он освободил ее от оставшегося предмета одежды, Шинсо выдал:
- Разрешаю стонать, но не кричать. И то не громко, хех...
Он вошел резко и грубо, наслаждаясь ее беззвучным криком и слезами на глазах. Он двигался рвано и сильно не заботясь о том, что чувствует девушка под ним, сжимая ее грудь, кусая плечи и шумно дыша. Он оставлял на ней засосы и укусы, хотел чтобы всем стало видно, кто пометил территорию, кто здесь первый.
А Изуку плакала, кусала губы, все таки пытаясь сдержать стоны боли — от наслаждения в этом не было и названия. И если бы это был кто-то из Лиги, воспринять было бы легче... наверное. Но когда это делает соратник — такой же будущий герой, который своими силами перевелся из непрофильного обучения... Это убивает просто. Да, для нее моральная составляющая всегда имеет большее значение, хотя физически тоже больно... душно... жарко... мерзко... противно. Мидория задыхается от всех ощущений, ей тяжело. И в момент, когда насильник достигает своего пика, изливаясь в нее, она чувствует большее омерзение от чего-то горячего внутри себя.
Все таки он отпустил контроль: как только она это почувствовала, перекатилась на бок, подтягивая колени к груди и тихо всхлипывая. А Шинсо смотрел на это и усмехался.
- Таки первый! Что ж это твои мальчики не поторопились? - ехидно спросил он. - Или не достаточно постарались и не заслужили твоего расположения? - его рука скользнула к ней в промежность, размазывая собственное семя с ее кровью по коже. - А, может, они не смогли договориться, кто будет первым, поэтому так и тянули?
- Прекрати... - еле слышно шепчет Мидория. - Ты и так меня уже унизил, хватит издеваться еще больше.
- А у тебя, я смотрю, все же есть зубки, милая Изу-чан. Только тебе они вряд ли помогут.
Он сказал это, и перевернув девушку на живот, снова вошел, предварительно закрыв ее рот ладонью. Хитоши не использовал причуду — в этом не было необходимости: Изуку была не в состоянии сопротивляться, ей было слишком больно...
Он отпустил ее поздно ночью — проводил до комнаты, но заходить не стал.
Хитоши Шинсо был доволен своей выходкой. Он не думал, к чему это может привести и началом чему станет.
часть 3Изуку никому ничего не сказала, да, переживала внутри себя очень сильно, но не стала предавать огласки это постыдное для нее свершение. Следующие несколько дней не появлялась на учебе, сказав, что плохо себя чувствует. Это было правдой не только от пережитого изнасилования: раньше времени пришли очень болезненные месячные, которые, казалось, готовы залить все вокруг. Ей просто было очень плохо.
Стук в дверь не предвещал ничего хорошего — она с утра уже объяснилась с девочками. Вставать не хотелось, отвечать тоже: вдруг это опять Хитоши будет? На фиг такое счастье. Изуку зарылась под подушку и не встала...
Через некоторое время к ней пришли Урарака и Момо: у одной был ключ и конспекты, у другой ужин (его Мидория благополучно пропустила). После всех приветствий и ничего не значащих расспросов Урарака все же сказала:
- Мне кажется, ты что-то скрываешь. Потому что обычно, даже когда тебе очень плохо, выглядишь ты иначе. А тут... Как будто тебя тревожит что-то новое.
- Нет, все в порядке.
- Ты не умеешь врать, Деку, - сказал строго Момо, - но я не буду настаивать на ответе: когда будешь в состоянии, тогда расскажешь.
- Просто знай, что мы хотим помочь, - добавила Очако. Помолчала, - да, у тебя появился еще один поклонник... вообще все мальчики очень переживают за тебя, пространные объяснения не помогают, а напрямую говорить как-то неприлично... Больше всех бесится Бакуго, хи-хи-хи.
- Ой, не надо сейчас о них всех, ладно? И без этих придурков тошно.
- Ну, ты отдыхай давай. Скорейшего восстановления.
Девушки ушли, оставив после себя неприятный осадок. На самом деле Мидория долго думала над словами Шинсо, и не могла понять, неужели она действительно выглядит так, будто парнями специально вертит? Она же просто... она. Мидория Изуку, бесполезная Деку. Нескладная и несуразная, с веснушками, непослушными волосами, плоской грудью и постоянными слезами на глазах. Плаксивость бесила ее саму, но Мидория не могла с собой ничего поделать. Она не понимала, что парни не всегда смотрят на внешние составляющие, точнее, смотрят, но подмечают не то: да, есть те, кому нужна шикарная фигура, а есть те, кто в восторге от того, что девушка милая, хрупкая и нежная, коей и являлась сама Изуку. При этом в ней была огромная внутренняя сила, да еще и причуда давала не меньшую силу физическую. Это приводило других в диссонанс в восприятии и привлекало к ней еще больше. А кто-то знал, что она наследница Всемогущего, и этого было достаточно, чтобы желать... но желать не для того, чтобы любить, а чтобы подчинить себе и сломать.
Момент ее возвращения к занятиям стал праздником для всего класса: что не говори, а малышка Мидория скрепляла всех вместе, так или иначе. Человек-солнышко, к которому тянется абсолютно все живое. И не важно, с какими целями.
За время ее отсутствия некоторые умудрились кое-что осознать для себя, а некоторые нашли новые интересные детали в поведении объектов наблюдения. Хорошо это или плохо — ответа нет, просто оно есть.
Тодороки Шото решил. Решил твердо и уверенно. Он, хоть и знал, что Мидория лежит в своей комнате, и что с ней относительно все хорошо — просто женские проблемы (ха-ха, если бы просто они) — однако беспокоился сильно. Шото не мог нормально тренироваться, есть и спать, ему не хватало кудрявой макушки, маячащей где-то рядом.
Бакуго Кацуки всегда считал, что Деку только его: он знает ее с детства, только он может ее задирать — это все просто для того, чтобы выработать в ней стойкость — остальным этого не позволено, только он может ее побеждать и только его, ну, и Всемогущего, она будет копировать. Так он думал, в это верил... И знал, что когда-нибудь у него дома будет миленькая копия Изуку с его красными глазами и ее спокойным характером.
Однако ни тот, ни другой не торопили события, думая, что времени для признаний и ухаживаний впереди еще много. Оба знали о чувствах другого. Оба были уверенны, что выберут именно его. Они не замечали появившегося конкурента.
Ну, а Хитоши Шинсо за маской хладнокровного и безэмоционального ублюдка переживал настоящую бурю: он корил и гнобил себя за то, что так поступил. Поступил, как ему говорили до этого в предыдущих школах и компаниях, как настоящий злодей. Сделал то, от чего всегда пытался отвертеться — да никогда в жизни! А тут на тебе. Мудак, конченный. Урод. Тварь. Ублюдок... Это лишь малый список тех «приятных» слов, которые он говорил себе.
Хитоши хотел попросить прощения, приходил к ее комнате, стучал, но не получал ответа. Когда девушка стала появляться на занятиях и все также избегать его, он обрадовался, но все так же ничего не показал. Хотя так думал он — девочки прекрасно видели его метания. И когда он однажды подошел к Урараке, зная, что она дружит с Мидорией, девушка не удивилась его просьбе, хотя до этого была в шоке от того, что этот парень расспрашивает ее о состоянии Изуку во время ее отсутствия. Шоколадка, красиво завернутая, с душой и вниманием. Вот это девушку удивило, как и то, что Изуку эту шоколадку просто выкинула в мусорку.
Он подкладывал ей приятные мелочи под дверь ночью, когда все спят и точно никто не увидит. Иногда ему удавалось подловить ее и привести к себе. Тогда Шинсо старался — хотел, очень хотел — быть нежным и просто целовать ее, но все тормоза срывало: оканчивалось также, как в первый раз — стонами, просьбами прекратить и синяками на ее запястьях. Он чувствовал себя наркоманом, который решил завязать, но никак не может справиться с своей тягой.
Изуку при этом всем теряла силы, она гасла на глазах. Это замечали все вокруг, но пытающихся помочь она мягко и ненавязчиво слала куда подальше. Хоть девушка и понимала порывы Шинсо извиниться, принять его действия просто не могла, несмотря на то, что отлично понимала и физиологию, и психологию и просто подростковый максимализм...
Так продолжалось два месяца. Шинсо пытается извиниться, подарить что-то, бесится, срывается и использует причуду. Опять пытается взять себя в руки и поговорить. Опять срывается и трахает Мидорию чуть не до потери сознания. Долго молчит, а потом опять пытается просить прощения.
Все это время Изуку пыталась найти решение, как выйти из этой ситуации. Ей все также было больно и обидно за то, как с ней поступают. И уж чего она не ожидала, так это признания...
В день, когда они получили свои временные геройские лицензии, ничего не предвещало беды для Изуку, как говорится. Однако Тодороки решил внести свои изменения в «размеренную» жизнь сокурсницы.
В тот день на экзамене вымотались все без исключения. Кто-то был на грани, а кто-то еще держался. Шото относился ко вторым. Когда он увидел Изуку с остальными, входящую в зал ожидания результатов, он твердо решил, что этот день настал. Когда объявили результаты второго этапа, он не обратил на них внимания: знал, что сдаст все равно. Когда он достаточно громко обратился к Мидории и попросил отойти с ним, не обратил внимания на несколько злобных взглядов в свою сторону — зачем ему это?
- Мидория, я понимаю, что это, наверное, внезапно, но больше не могу держать в себе. Ты изменила меня, мое отношение к своей силе и некоторым людям. Я хочу научиться жить, а не существовать, я хочу любить, как нормальный человек, а не как машина для достижения цели... Мидория, ты мне нравишься. Позволь мне ухаживать за тобой...
Сказать, что Изуку была удивлена — ничего не сказать. Она была в шоке и долгое время молчала.
- Ну же, скажи что-нибудь...
- Это... это действительно неожиданно, Тодороки-кун... Ты хороший парень, и я уверенна, что ты найдешь свою любовь, своего человека.
- Это Бакуго, да?
- Ч-ч-что?! А? Нет, ты не так понял... Просто сейчас есть некоторые обстоятельства, из-за которых я не могу принять чьи-либо чувства вообще, чтобы не стать лгуньей.
- Что же это за обстоятельства такие? - едко усмехнулся Шото.
- Я-яа н-не могу сказать тебе. Мне жаль говорить тебе все это... и я действительно хотела бы ответить на твои чувства, принять ухаживания, но не могу. Прости.
Она развернулась и убежала от него в слезах. Ну, правда, Изуку думала, что всем вокруг только кажется это внимание со стороны парней к ней. В самом деле, кто она такая, чтобы обращать на себя внимание таких крутых мальчиков? Она не могла в это поверить, а тут вот... И что теперь делать?
Шинсо так и перехватил ее: плачущую, глубоко погрузившуюся в свои мысли и смотрящую в одну точку, бубнящую что-то неразборчивое себе под нос. Он был зол, ведь слышал и видел, как она уходила вместе с этим напыщенным высокомерным уродом.
- И о чем это вы говорили?
- А?
«Блять».
- Ыыы, - осклабился Шинсо, - так уже весь интерес пропадает тебя ловить. Ну, так о чем вы говорили?
- Тодороки-кун признался, что я ему нравлюсь, и он хочет за мной ухаживать, - механически ответила Изуку.
- А ты?
- А я сказала, что не могу это все принять.
- Причины?
- Не объясняла.
- Х-х-хорошо, - медленно выдохнув сказал он, - А ты бы хотела принять его чувства?
- Да.
- Он тебе нравится?
- Да.
- А Бакуго? - вскинул бровь парень.
- Тоже да.
Лицо Шинсо превратилось в этот момент в каменную маску. Он еле сдерживал кипящую внутри ярость. Вся рациональность отключилась, гнев ослепил и поборол вообще все...
***
Очнулась Изуку в явно дешевеньком мотеле. Болело все тело. На руках были следы то ли от веревок, то ли от чего-то подобного. Она помнила, что после того короткого разговора после сдачи экзамена Шинсо увел ее куда-то, но куда — не помнит. Хотя для чего и так понятно: все тело, даже лицо, было в сперме, тело покрыто синяками, засосами и следами зубов, кое-какие из них кровоточат... При попытке встать поясницу прострелила дикая боль и вообще казалось, что весь низ ей раскроили будто ножом.
Она в упор ничего не помнила...
Превозмогая себя девушка все таки добралась до душа. После направилась в академию. Записку и стакан воды с таблетками она не заметила.
часть 4Ребята, тут весьма подробная НЦа. берегитесь =))
----------------------------------------------------------------
Крик, пронзительный и нечеловеческий, заглушающий все вопль. Такому и Сущий Мик позавидует. Однако у Мика это причуда, а у девушки, бьющейся в конвульсиях — следствие кошмаров. Этот крик не останавливается ничем — пробовали, знаем — и длится до тех пор, пока он не переходит в сдавленный хрип, а резкие конвульсии не прекращаются от истощения сил.
Она может навредить себе, она может навредить окружающим — несмотря на то, что силы в ней обычные человеческие, их много. Девушка уже давно не живет дома. И в академии. И в клинике... Хотя на последнее ее пристанище похоже больше всего: тихо и спокойно вокруг, ничего не напоминает о прошлой жизни, вокруг только природа и специальный медицинский персонал с сильными причудами — все таки подобные выкрутасы психики и тела пагубны для здоровья малыша в утробе.
Девушка не говорила — не с кем, да и не о чем... Все друзья, знакомые и про герои ее будто забыли. Хоть она и знала, что это не так — врачи рекомендовали убрать из ее жизни и окружающего пространства вообще все, что напоминает о жизни прежней — обида все равно было. А убрали всех и вся из-за того, что при столкновении с этим у Изуку начинались неостановимые истерики.
Вообще первое время после того, как ее вытащили, Мидория часто находилась под воздействием причуды Полночи. После было решено отправить ее в такое вот специальное учреждение, где она проходила процедуры, много гуляла, рисовала и читала книги. Благодаря этому всему девушка даже стала проявлять интерес к миру: периодически менять место прогулок, сама стала ходить в библиотеку, иногда писать записки о том, что ей хотелось бы поесть... Но также с этим всем девушка и забыла большую часть травмирующих воспоминаний — они являлись ей теперь во снах. Обрывками, не всей историей, но ей и этого хватало. Она не думала, правда это или сон — ответ сам рос в ее утробе...
Почему не сделала аборт? Наверное, потому что думала, что ребенок не виноват в том, как его зачали и кто его отец. Она считала, что воспитать и вырастить хорошего человека (даже, героя) можно в любых нечеловеческих условиях. Хотя верно и обратное: Томура тому подтверждение.
Кстати, в кошмарах чаще всего ей являлся именно он. Изуку вспоминала, как шла откуда-то в академию, а потом встретила его. Шигараки сказал еще тогда, что она своим таким появлением сейчас спасает весь ЮЭЙ, потому что пришли они за ней. Говорил, что у нее есть выбор: пойти с ними добровольно, и тогда академия останется нетронутой; или же оказать сопротивление, предупредить кого-то или что-то в таком духе, и от всей академии не останется и камня на камне. Выбор без выбора, который очевиден.
Мидория помнит, что ей не задавали никаких вопросов, что ее просто привели в какое-то заброшенное здание, надели наручники и приковали их к кровати. Помнит чьи-то споры за дверью своего пристанища. Дальше провал... Видимо, психика сама, да и с помощью медикаментов и причуд блокирует все самое-самое.
У нее продолжает болеть все тело. Некоторые следы долго не восстанавливаются — природа их возникновения для Мидории загадка — видимо, и это психика блокирует. Но разглядывая себя в зеркало она иногда думает, что же должно было с ней произойти, чтобы один сосок, точнее, вся грудь, будто расплавился? Или вот этот странный новый участок кожи с витиеватыми краями... куда желся родной, а главное — как? Но это ладно, хоть от истощения удалось избавиться, несмотря на беременность... А вот она пугает больше всего. Девушке всего пятнадцать, а она уже носит ребенка под сердцем. Причем не известно, чей этот ребенок. Родит, когда уже будет шестнадцать. А что делать дальше? Как жить? Как быть? Она справится? Изуку старалась убеждать себя, что да... Ей было тяжело во всем.
***
Несмотря на то, что начало беременности было таким диким, а дальше, наоборот, спокойным, роды были тяжелыми — она справилась. Родился крепкий мальчик с печальными глазами и темными волосами.
И также несмотря ни на что Изуку его любила. После родов мама пришла к ней на помощь. Их маленькая семья переехала в небольшой городок, на окраине префектуры, где даже не было ни одного геройского агентства. Зато был хороший медицинский колледж, куда Изуку и поступила в свои почти семнадцать.
Она не знала, что ее мама сообщает все ее действия тем, кто должен был защищать ее ранее. Да, госпожа Инко зла на них, но сейчас, проглотив обиду, она просит лишь о том, чтобы ее девочку защитили.
Мидория Изуку не знает, что препараты изготавливаются для нее специально. Они повышают регенерацию, силу и выносливость организма, а также действительно подавляют тревожность и неблагоприятные воспоминания.
Она окунулась в учебу с головой и старалась не обращать внимания на кошмары. Она сторонилась людей и сразу после учебы бежала домой. Никто не знал, что помимо матери, ее там ждет сын.
Она продолжала вести свои записи, все также бубнить под нос в момент задумчивости и грызть ноготь. Только одежда вся стала невыразительной, мешковатой и вообще показывающей, что это передвигается мешок с картошкой, а не девчушка.
Она не любила линзы, новое имя и красить волосы в черный.но волосы она не любила вообще, в целом— какое-то время после родов ходила вообще лысая, повергая в шок всех и вся. Причина? Точных воспоминаний нет, но есть четкое ощущение, что их наматывали на кулак много раз, причиняя боль.
Она училась, хорошо училась — лучше всех на курсе. Она была матерью и все свое время, которое находилась вне учебного заведения, отдавала сыну. Хара рос умным и спокойным ребенком, который был любознательным, но не агрессивным. Периодически, когда у Изуку были сессии, Инко-сан увозила внука к сестре или подруге. Якобы. На самом деле, Изуку в это не верила.
Она не знала, кто отец ее ребенка. Определить на глаз было невозможно. Да и желания узнавать не было, если честно.
Вообще время летит очень быстро. Вот первые улыбки Хары, первые агуканья, попытки ползти, шаги... Вот она отводит его в детский сад. Вот она оканчивает учебу и уже на полную ставку оформляется все в то же хирургическое отделение. Да, пока она медсестра, но учится дальше, жертвуя сном и тем мизером свободного времени, которое у нее есть.
На учебе никто так и не узнал, что она уже мать. Зато на работе прознали сразу. И если старшие товарищи отнеслись безразлично, то те, кто пришел на работу с ней вместе, начали подкалывать и издеваться. Иногда доходило до откровенных приставаний после работы. Но ей удавалось выкручиваться из таких неприятных ситуаций.
В это время врач, наблюдающий ее все пять лет, сделал изменения в приеме препаратов... и воспоминания стали возвращаться. Нет, она больше не кричала во сне. Не билась в конвульсиях. Иногда просто на ровном месте зависала, проваливаясь куда-то в глубины своей памяти. А потом выныривала с тяжелым вздохом-хрипом и пыталась вернуться в реальность. Было желание начать курить или пить, чтобы забыться, но это не решило бы проблему. В конце концов она в свои двадцать взрослый человек с богатым жизненным опытом — справится. И просто приняла как данность то, что с ней происходит... Во всяком случае, она хотела так думать. Однако сны не давали ей покоя особенно сильно. Самый первый в череде последующих был самым ярким по ощущениям, будто это происходило на самом деле с ней здесь и сейчас. Только вот это действительно происходила, правда давно...
//*Вот после спора за дверью к ней заходит Химико Тога — парень с золотистыми волосами и глазами, милым лицом и хитрым прищуром. Еще в прошлые встречи он говорил, что влюбился в Изуку. Он старше ее на пару лет, поэтому выше и крепче, хотя в этой информации нет необходимости, ее она отмечает на автомате — все равно Изуку сейчас в тяжелых наручах, прицепленных к изголовью кровати.
Тога говорит, что ждал этого момента долго, признается в любви опять, повизгивает от смущения и умиления. А потом резко меняется, становясь собранным и серьезным и доставая стилет из рукава.
- Я сделаю тебя еще прекраснее, не бойся, - говорит он, делая первый надрез.
Дальше парень не отрывается и не отвлекается ни на что: сосредоточенно чертит какие-то узоры, делая порезы так, чтобы кровь выступала, но так, чтобы не убить неосторожным движением, задев внутренние органы.
В самом начале Изуку пыталась брыкаться, когда он потянулся к ее школьной форме, но все попытки были просто прекращены: не обратив внимание на пинки ногами Тога просто сел на них и все — не рыпнешься. И если сначала Химико просто хотел по возможности нормально раздеть, то после просто срезал все мешающее.
Когда с узорами было покончено и по молочной коже Мидории бежали тонкие дорожки крови, Тога решил ее попробовать. «Наконец-то», - подумал он тогда. Он слизывал кровь, бесстыдно проводя языком по бедрам, животу и груди девушки. А после он решил лизнуть сосок. Молчавшая до этого девушка странно выдохнула: все то время, которое он ее резал, Изуку молчала и кусала губы, сдерживая стоны боли и выдохи, но тут не смогла сдержаться... она в ужасе открыла зажмуренные до этого глаза, натыкаясь на его хитрую и довольную улыбку. Ну, а когда оглядела его всего целиком — совершенно случайно — отметила, что его брюки топорщатся в определенном месте. Заметив ее взгляд и расширившиеся в страхе глаза Химико разулыбался еще больше, приговаривая, что для их любви в этот раз нет преград.
Его рука скользнула между ее бедер, которые Изуку пыталась сжать посильнее. Не получилось. Он развел ее колени резко, крепко придерживая их так, чтобы она не съездила ему по лицу, и опустился к нежной коже лицом.
- Прекрати! - Изуку в слезах дернулась. Ей было стыдно, что ее так пристально рассматривают там.
- Неа, - улыбнулся он. - Я думаю, что ты вкусная вся, не только кровь.
С этими словами она подался лицом вперед, аккуратно разводя длинными тонкими пальцами нежные лепестки и припадая губами к клитору, а потом запуская свой язык в лоно девушки. Она задохнулась от такого, а он издал протяжный стон.
Тога не обращал внимания на ее пинки ногами по спине, ему было приятно, что он, именно он, вызывает такую бурю эмоций и ощущений у милой малышки Изуку. Он стремился доставить удовольствие сначала ей — свое он еще получит, поэтому старался, как мог, лаская.
Изуку поверить не могла, что прикосновения пугающего поехавшего парня из Лиги могут быть столь осторожными и приятными. Она не могла соединить в себе то, что сознание отчаянно кричит и ему противно, и то, что тело с радостью принимает и кайфует от этого. Этот диссонанс был похлеще того, что захлестнул ее в ее первый раз.
Мидория стонала, сначала тихо, потом — все ближе подходя к своему пику — все громче и громче. Подумать только: первый в жизни оргазм, и получен со злодеем. Она не могла сдержать всех нахлынувших эмоций и плакала.
Ну же, малыш, не надо. Тебе ведь было хорошо? - приподнял бровь Тога. - Ответ очевиден, милая. Теперь я тоже хочу получить свою часть удовольствия.
Мидория знала, что раз он пришел к ней, не оставит ее в покое, но не была морально готова к предстоящему. А Тога в это время снял остававшуюся на нем белую футболку, расстегнул и спустил брюки, не раздеваясь полностью — белья он не носил.
Изуку молчала и с тихим страхом смотрела на то, как он склоняется к ней; как она инстинктивно пытается зажать ноги опять, но колено между ними не дает этого сделать; как он невесомо проводит пальцами по ее щеке, ведя руку вниз по шее к груди и животу; как он осторожно оглаживает лоно, едва проникая пальцем, помогая головке, задавая направление, и как аккуратно и медленно входит. Ее глаза наполняются слезами, губа закушена, руки в наручниках сжаты в кулаки. И пусть она понимает, что так делает себе только хуже и больнее, что она почти распята перед ним, девушка пытается зажаться внутри и вытолкнуть его, свести ноги вместе.
А Тога неотрывно смотрит на ее лицо с довольной улыбкой, при первом движении его глаза закатились от удовольствия, а с губ сорвался рваный выдох. Ему хотелось сорваться в быстрый темп, но он понимал, что пока не время, успеет и до этого дойти. Пока что он будет двигаться медленно, давая ей прочувствовать каждый сантиметр своего члена. Он ведет бедрами назад, все его движения плавные, и у Изуку от этого странные ощущения: тело, получившее первый оргазм, готово получить еще. Он ускоряется постепенно, иногда шумно вдыхая запах ее кожи на шее, иногда прикусывая и обводя мочку уха языком, иногда целуя в губы. Одна его рука — опора около головы девушки, другая свободна в своих действиях. Химико ласкает ее клитор, и чувствует, что тело девушки постепенно начинает напрягаться. Срывает тормоза, ускоряется и забывает о том, что хотел быть медленным. Резко входит так, что вырывает вскрик с губ Мидории. Свободная рука его вцепилась в ее бедро до боли, но ему плевать.
Кончают они одновременно — он сделал для этого все. Тога, пытаясь отдышаться, валится на Изуку, не выходя из нее. Девушка также плачет, а после пищит, что ей тяжело дышать. Тога доволен — он наконец получил то, что хотел так давно. И ем плевать на все остальное. *//
От этого сна Мидория проснулась с мокрыми трусами — уж слишком ярко ее мозг решил напомнить ей прежние события. На часах три утра, в своей кроватке спит Хара, ей на работу к восьми, а сна ни в одном глазу... Что делать?
- Надеюсь, дорогое мое сознание, следующие картинки будут менее реалистичными и не такими пугающими, как ты показывало мне их ранее, - тихо пробормотала она себе под нос.
Но у сознания были другие планы на этот счет.
часть 5
Изуку клинило в воспоминаниях не часто, но внезапно. Это доставляло неудобства, но учитывая ее находчивую аналитическую натуру, ей всегда удавалось избегать ухудшения ситуаций.
Вообще она уже давно ведет прием несовершеннолетних пациентов. Ей это разрешили, зная, что она доучивается на повышение, очень ответственно подходит к своей работе и делает ее хорошо. Но, несовершеннолетние — не значит дети: были экземпляры, которые превышали девушку и по росту, и по комплекции. И такие индивиды часто хотели познакомиться с молодой докторкой поближе.
В тот вечер она задержалась на работе, предварительно предупредив маму, чтобы забрала Хару из сада. Она всегда ходит одной дорогой — ей так удобнее, не думая о безопасности: некогда Мидория Изуку перестала воспринимать себя девушкой, на которую обратят внимание. Это странно, но тараканы в людских головах заставляют думать странные вещи. Так Изуку считала себя уродливой, нескладной, не женственной. Причиной тому были шрамы, оставшиеся на теле: руки она не закрывала перчатками, но вот открытую одежду с вырезами или короткими рукавами не носила. А то, что на нее заглядываются, девушка в расчет не принимала, списывая как раз таки на шрамы, которые были на видных участках тела.
Так вот. Она шла, погрузившись в свои мысли, и не заметила парней, которые ее ожидали.
- Оя, И-зу-ми-чан! Ты так поздно возвращаешься с работы... не боишься ходить одна в такое время? Может, тебя проводить? — выдал один из парней — бритый наголо и не отличающийся вежливостью.
- Эм, добрый вечер, Иками-кун. Я не помню, чтобы мы переходили на неофициальное общение...
- Ну, так никогда не поздно перейти, - заржала вся компания.
- Простите, но нет, мне бы этого не хотелось. — Девушка продолжала идти спокойно, даже не осматривая место, где находится: она знала каждый выступ на стене проулка. - К тому же нет, мне не страшно ходить одной в такое время.
- А зряяяя, - улыбнулся обозначенный Иками.
С этими словами он потянулся к ней в попытке прижать к себе, но бывшая Мидория ловко увернулась, чем очень удивила парня. На нее с разных сторон кинулись молодые хулиганы. Она отстраненно фиксировала все, не особо глубоко задумываясь, действовала автоматически: вот ушла в сторону, вот поставила подножку, вот ткнула пальцем в точку, вызвав онемение руки на некоторое время. Она не хотела вредить, несмотря на то, что ясно понятно, чего хотят эти ребятишки. В момент, когда она увернулась и попала в темный угол, из него к ней потянулась рука, пытаясь схватить. И да, одной частью сознания она понимала, где находится, кто перед ней и что хочет сделать, а вторую часть заклинило: изо рта вырвался яростный крик, она напружинилась, перехватив эту самую руку и перекидывая парня на спину — руку ему она сломала ногой; подпрыгнула так, чтобы оттолкнуться от стены на уровне лица и ногой заехала другому в ухо. Не ожидавшие этого бравые хулиганы убежали, забыв забрать своих друзей.
- Скажете кому-то, откуда у вас эти травмы, напишу заявление о попытке изнасилования, группового... - бесстрастно сказала она. - И если я узнаю, что вы причастны к каким-то подобным делам здесь в округе, въебу так, что мало не покажется. Я ясно выразилась?
Сквозь скулеж она услышала утвердительный ответ. Спокойно отряхнулась и пошла домой.
Это не неконтролируемая агрессия, это реакция на глюк — на момент показалось, что это Шигараки пытается ее опять схватить. Как и когда в этот вечер пришло воспоминание о нем, конкретно о том, что он с ней делал — не ясно. Но Изуку просто на пути к дому поняла, что помнит всё — все его прикосновения, противные поцелуи, то, как он бесился при неповиновении и бил ее. Она понимает, что он причинил ей больше всех боли из них всех. Томура отрывался от души и кайфовал.
Почему Томура, будучи лидером Лиги, пришел к ней самым последним — не ясно, но мешкать он не стал, сразу снимая свою любимую черную толстовку.
- Ми-ла-я, ты не представляешь, как я рад тебя здесь видеть, - растянул губы в притворной улыбке. Его глаза лихорадочно блестели, а руки подрагивали.
После того, как ее посетил Даби, Изуку просто лежала и молчала — не было сил даже всхлипывать, слезы кончились, голос сорван, а во рту грязная тряпка. Шигараки не обращал на это все внимания. Она достал откуда-то из складок одежды шприц, вколол содержимое девушке и начал снимать ее наручники.
- Знаешь, я не хочу, чтобы ты осталась без рук, нам они еще пригодятся, - бережно растирая запястья выдал он. - Да и ты не в состоянии сопротивляться сейчас, хе-хе.
На самом деле Мидория пыталась шевельнуть конечностями, но это не получалось — руки онемели от двухдневного пребывания в одном положении. Было больно, когда кровообращение начало восстанавливаться.
- Я смотрю, Тога повеселился на славу, - осматривая ее тело, сказал Шигараки, - кхм, Даби тоже молодец. - Это уже о ее спине и ягодицах, которые были в укусах и засосах. - Ну, ничего, я сейчас дополню картину.
В глазах девушки застыл ужас. Осматривавший ее Томура перевернул обратно на спину, резко разводя ее колени. Его ноздри дрогнули, а на лице появилась мерзкая ухмылка. Его футболка полетела на пол, перчатки остались на руках — он боялся забыться в процессе и причинить больший вред, чем нужно, ну а джинсы остались на нем.
Томура был в полной боевой готовности, когда наклонился к Деку, закидывая ее ноги себе на плечи. Он вошел одним резким толчком, даже не думая, что ей может быть больно от этого. А ей было, если бы не тряпка во рту, которую она так и не смогла вытащить безвольными руками, пронзительный крик прорезал бы все заброшенное здание, в котором они находились. Она не хотела плакать, не хотела показывать свою слабость, но не смогла сдержать слёз. Шигараки же зарычал. Он толкался с бешеной скоростью сразу, сжимая ее запястья одной рукой над головой девушки, второй оглаживая бедро рядом со своим плечом. Когда ему надоела эта поза, он приподнялся, задрав ногу жертвы, перевернул ее на колени и вошел также резко, как до этого. Дальше в комнате были слышны шлепки тела о тело, сдавленные хрипы, скрип старой кровати и его довольный рык вперемешку с охами.
Шигараки всегда создавал вокруг себя образ асексуала, не интересующегося ни тем, ни другим полом. А все дело было в том, что ему во время нападения на тренировочный полигон понравилась одна малолетка — Мидория Изуку. Его пытался расположить к себе в сексуальном плане Тога, к нему подкатывал Даби — оба уходили ни с чем, думая, что шеф закоренелый гетеросексуал. Но нет, так не было. Просто ему нравился только один человек. Точнее, он желал только одного конкретного человека, причем не просто желал, а хотел сломать, подчинить и унизить — тиранические наклонности выросшего маленького несчастного мальчика. И даже если бы Изуку оказалась парнем, его ждала бы та же судьба.
Об этом знал Учитель... И после некоторых раздумий он рассказал преемнику свой план: Лиге нужно захватить Мидорию Изуку, которая является носителем Одного За Всех, усыпить ее причуду и сделать ей ребенка. Не важно, от кого из Лиги он будет, сам факт того, что перспективная молодая героиня, преемница Всемогущего, и вдруг залетит от члена Лиги, дорогого стоит. Ну а рожденного ребенка можно будет использовать потом в своих целях, передав ему нужные причуды, и воспитав так, как надо.
На том и решили.
Тога, благодаря внедренному в ЮЭЙ человеку, знал все о здоровье девушки, в том числе и ее цикл. Именно поэтому они выбрали данное время, чтобы забрать ее себе. Ни один из них не предохранялся — Изуку была накачана их спермой по самое «не хочу»...
Шигараки кончил, протяжно мыча и дергаясь в последних конвульсиях. Он был весь в поту, но доволен собой. Наконец долгожданное удовольствие здесь, с ним, в его руках. Вышел, отпуская девушку и ложась рядом.
- Не думай, что мы ограничимся одним разом. Я слишком долго этого хотел, чтобы сейчас остановиться.
Если бы у Изуку были силы, она бы рассмеялась — не ожидала, что у нее, такой... такой, столько «поклонников», которые так страстно ее желали длительное время.
Томура действительно не остановился. Он достал из своей толстовки маленький тюбик. Изуку уже даже не смотрела на него, зная, что ей предстоит еще много боли и унижений. Она отвернулась от Шигараки и смотрела безжизненным взглядом в стену. А тот в это время намазал вновь вставший член смазкой и приблизился к вожделенной попке. Он не стал утруждать себя подготовкой, всего лишь поставил ее опять на колени, перехватывая поперек живота, чтоб не упала. А дальше начался персональный ад Мидории. Было так больно, что сильнее она бы уже ни от чего не закричала, наверное, в своей жизни. Шигараки же кайфовал, стонал громко в голос, пошло и грязно комментировал все происходящее,продолжая таранить попку девушки.
Когда все закончилось, спустя несколько заходов, Изуку осознала, что боль после второго раза с Томурой, была похожа на ту при пробуждении в мотеле, только в разы сильнее...
В тот вечер она пришла гораздо позже обычного, заплаканная, разбитая, долго сидела в душе. Инко ничего не спрашивала — и так все ясно. Матери оставалось надеяться, что ее девочка достаточно сильная, чтобы справиться сво всем этим.
часть6
Здесь все та же НЦа - имейте в виду.
Да, асмр с Даби имеют место быть в нашей жизни, поэтому голос у него хриплый и низкий.
Ну и так, на всякий случай: Даби дает охрененную отсылку - точнее предвосхищает - сюжет одного из фанфиков, который в разработке пока...
________________________________________________________________________________
В дни, когда к Изуку приходили воспоминания, она старалась брать отгул или отпрашиваться с работы — благо, всегда было кому ее подменить. В это время он просто запиралась в своей комнате, не реагируя ни на какие раздражители внешнего мира. Осмысливала и укладывала в голове то, что пришло. Хотя да, у него и так была до этого собственная полочка в памяти, но сейчас будто все четко устанавливалось по местам, подгоняясь по всем выкройкам и швам.
Она все также продолжала пить свои препараты, ходить на консультации к психотерапевту и разговаривать с психологом. Она ничего не говорила матери, но та и так знала многое — присутствовала на просмотре воспоминаний, когда их извлекали и блокировали герои. Без Инко эта процедура была невозможна: Изуку несовершеннолетняя все таки была на тот момент.
В этот раз, после драки со своими пациентами и прихода памяти о Шигараки, было странное ощущение. Она понимала, что между этими событиями было что-то еще, и она догадывалась, что, точнее, кто — Даби. Ей было одновременно страшно вспоминать, но и хотелось этого — хотелось отмучиться, уложить все в сознании и больше не испытывать боль так. Но нет, все идет неспешно и постепенно...
Правда, именно память о Даби не заставила себя ждать: все пришло в тот же день, под конец бессонной ночи. Так что утром новая Изуми Химикумо была выжата, как лимон, и радовалась, что отпросилась у начальства.
После ухода Тоги ее не трогали почти целый день. Химико бережно укрыл девушку одеялом, когда уходил и чмокнув в лоб ушел. Ей удалось уснуть, несмотря на все переживания и внутренний дисбаланс: Изуку мучило то, что ее первый в жизни оргазм получен со злодеем, что он относился к ней бережнее, чем «герой»-сокурсник... Однако поразмышлять долго над этим всем ей не дали.
Когда в комнату зашел Даби, послышался его смешок.
- Мда, еще никогда я не ощущал себя педофилом, - отсмеявшись выдал он. - Но, знаешь, у тебя охеренное тело и очень милое личико. И хоть ты еще малышка, я понимаю, почему на тебя так сильно запал мой холодный братец... Что? Удивлена? - он рассмеялся еще сильнее, - Да-да, мой младший брат учился вместе с тобой и даже признался в чувствах, ага. Шото очень скрытный, не всегда таким был, но с нашим папочкой иначе нельзя... Ну, так что я хочу сказать? Приступим!
Даби не осторожничал, как Тога, но все его движения и прикосновения не были грубыми или жесткими. Было видно, что он наслаждается всей ситуацией, причем в целом, не только тем, что сейчас будет секс с этой девочкой. Ему нравилось видеть удивление на ее лице от информации о его брате. Ему нравилось видеть ужас и страх Мидории, когда он приблизился к ней — она просто сопоставила в мозгу свои и его габариты. Ему нравилось то, что она дрожит — не от холода, нет — но не пытается вырваться, зная, что это не принесет никакого результата. Ему не нравятся ее слезы, но это он как-нибудь стерпит. Он не собирается калечить ее просто так, во всяком случае, пока. Даби плевать, что он не первый у нее — этим заморачивался в их компании только Шигараки, но и его смогли переубедить — он знает, что не последний. Ему плевать, будет ребенок зачат от него или нет. Все, что важно, сейчас перед ним — хрупкое с виду, дрожащее тело, с молочной нежной кожей, подпорченное порезами Тоги. Но ничего, на это можно не обращать внимания. Он с наслаждением облизывает ее ягодицу и шлепает по другому полушарию своей огромной ладонью. Изуку вздрагивает. Даби специально сел на противоположный край кровати, в таком положении он вынудит ее двигаться саму...а еще он любит с оттягом: выходить почти полностью и резко входить, задерживаясь в таком положении на пару мгновений.
Даби садится на колени подальше и тянет девушку к себе. Он забывается и пытается резко насадить ее полностью на себя, но узкие стенки не дают этого сделать так сразу, приходится входить постепенно, с каждым толчком погружаясь глубже. Изуку дрожит и плачет, губа закушена до крови. Помимо понятной боли к ней добавляется еще и боль от тяжелых наручников, все еще висящих на ее запястьях: руки вытянуты максимально, так, что отвратительное ощущение прошивает их полностью, от запястий до плеч. Пытаясь минимизировать хотя бы ее, Мидория тянется вперед, подаваясь всем телом. Но Даби, который так и не убрал своих рук с ее боков, неожиданно впивается со всей силы и насаживает на свой член до звонкого шлепка. Изуку вскрикивает, пытается ёрзать, чем еще больше заводит мужчину, все также неосознанно тянется вперед, но в момент, когда кажется, что сейчас ручкам станет легче, она обламывается — ее опять насаживают. И опять, и опять... она вскрикивает каждый раз громко. Когда же он срывается на быстрые движения, вскрики перерастают в один неконтролируемый вой...
Даби стонет громко, ему хорошо. Все именно так, как он любит: узкое нутро, красивое тело, на котором еще нет засосов и укусов — что он активно исправляет, и темп секса как раз его. Правда, он все никак не избавится от привычки говорить нежности во время процесса. Так в этот раз Изуку наслушалась, какая же она охуенно узкая и горячая, пусть и выглядит как невинная малышка; какая она горячая штучка, раз так заводит стольких мужиков вокруг, самых, казалось бы, не заинтересованных. Какая она... необыкновенная. Это слово Даби выдохнул с какой-то особенной непередаваемой интонацией. Вот только Изуку было плевать на это. Она лежала, содрогалась и отстраненно думала, что это не ее проблема, что мужики вокруг заводятся от вида юной невинной (ну, почти) девушки. Думала, что это какой-то фетишизм и извращение. Когда человеку долгое время доказывают и твердят об одном и том же почти каждый день, этот человек — каким бы он ни был — начинает сначала задумываться над сказанным, а потом принимает и верит в это. Так и Мидория всю жизнь считала себя несуразной, некрасивой и вообще какой-то не такой, как остальные девушки; считала, что в нее никто не влюбится, что ее никто не захочет — да, об этом девочка-подросток тоже задумывалась. А тут ей говорят, что это не так, что она желанна, пусть и в извращенной форме... Хотя Даби в процессе первого секса обмолвился, что с ней не так бы надо обращаться, что ее надо бы водить на прогулки и свидания, ухаживать, кутать в свою куртку с длинными для нее рукавами, поить горячим шоколадом и смотреть на ее улыбку. Но нет, сейчас не те обстоятельства, это прискорбно — не то место и не то время для взаимодействия. Но он не будет отказываться от доступного кайфа. Тем более, что секс он любит.
В результате их первый заход оканчивается его хриплым низким стоном и ее писком. Он наваливается сверху, причиняя еще большую боль рукам, потом спохватывается и отвязывает ее. Сил шевелиться нет ни у кого из них.
- Знаешь, - лениво тянет мужчина, нежно ведя своими пальцами по ее бедру, - я не издевался сейчас, говоря, что с тобой надо иначе... Это все очень тяжело на самом деле. У каждого из нас свои причины оказаться по ту или иную сторону баррикад... - он закурил. - Может, где-нибудь в параллельной реальности я вытащу тебя — такую хрупкую, милую и нежную — вытащу из жопы какой-нибудь. Спасу, а потом буду долго и настойчиво внушать, что я не опасен и защищу. И наш первый секс с тобой будет фееричным. И жить мы будем долго и счастливо, поддерживая друг друга, даря нежность и тепло с заботой.
Даби еще долго разглагольствовал на тему их жизни в другой реальности... или жизни. Фантазия у него отменная, конечно, подумала тогда Изуку, отвлеклась даже, заслушавшись приятным голосом. Только вот это зря все, очень зря...
Мужчина перелез через нее, встал на пол, готовый к активным действиям. Он так и не одевался — лежал без одежды все это время. Поставил Изуку на колени на кровати, немного склонил ее голову так, чтобы ей было удобнее, но девушка отворачивалась — было стыдно так близко находиться лицом рядом с его половым органом.
- Да, малыш, с тобой надо по-другому, - его лицо исказила едкая ухмылка, - но мы здесь и сейчас. Каждый на своей стороне. И я не буду что-то исправлять тут.
Говоря это, он нажал на болевые точки, от которых челюсть девушки разжалась, просунул в рот свой большой палец, растягивая его в подобии улыбки, оттягивая вместе со щекой.
- Укусишь — пожалеешь, - мило сказал он. - Поняла? И активнее язычком работай своим.
Ужас — неподдельный ужас — отразился в ее глазах. Мидория думала, что ее уже ничем не удивить тут (хотя видела-то она только Тогу на тот момент), но в данной конкретной ситуации она и представить себе не могла, что сейчас в ее рот толкнется это.
Член толкнулся в губы с одновременным властным «оближи» от него, что она послушно и сделала. Даби выдохнул, проталкивая только головку в рот. Девушка, как ей и говорилось ранее, начала обводить ее своим языком, иногда пытаясь отстраниться, чтобы отдышаться и унять подступающую тошноту — все таки Изуку было противно. Однако Даби такое быстро наскучило и он, крепко схватив ее за волосы, толкнулся глубоко в горло. Воздуха стало резко не хватать, тянуло блевать дальше, чем видишь, хоть и нечем уже, слезы застилали весь обзор. Если бы у нее были свободными руки, Изуку попыталась бы его оттолкнуть, но нет — руки висели мертвым грузом, а ее голову сейчас натягивали на себя, как что-то неживое.
В этот раз столь сдержанным, как в прошлый, Даби не был. Он активно и быстро толкался сам, помогая ей ритмично двигать головой. Он рычал и вообще не сдерживал себя ни в чем. Кончив в ее горло, мужчина не вытащил, пока она не проглотила все целиком, а после с равнодушием наблюдал, как перевесившаяся с кровати девушка отчаянно кашляет и пытается выблевать хоть что-то.
Ему это быстро надоело: все также потянув за волосы он швырнул «гостью» на кровать для дальнейшей экзекуции.
У каждого есть вещи, которые нравится и не нравится делать по жизни в целом, да и в сексе в частности. Так, еще одной любимой фишкой Даби было войти в партнершу полностью и попросить ее втянуть живот, чтобы посмотреть, насколько глубоко он в ней находится. Однако Изуку не надо было об этом и просить: и без втягивания видно, что очень глубоко, и что от полного вхождения на всю длину ей нестерпимо больно, а ему кайфово.
В этот раз он также сидел на коленях на кровати, ее бедра на его бедрах, его руки на ее талии; его взгляд хищно осматривает все тело, а зубы уже готовы цепануть сосок, что он и делает.
В это раз Изуку сорвала голос окончательно, да так, что Даби это все взбесило, и он запихал ей в рот кусок от ее же формы.
В этот раз к порезам Тоги добавились синяки, засосы и укусы — он не скупился. Знал, что это первый, но не последний раз, и все рано отрывался, как мог...
Почему-то «Изуми» вспомнила сейчас тот монолог Даби об ухаживаниях во всех подробностях. Почему-то ее это зацепило очень сильно. Она бы действительно очень хотела человека рядом, который просто спросит, как у нее дела, как прошел ее день, спросит, что хочет она сейчас — чай, кофе или какао, бассейн или роллердром, лес или речка и много-много чего прочего. Ее зацепили эти рассуждения и то, как Даби уверенно о них говорил: значит задумывался над этим. Значит, было внутри него что-то, что его сделало таким и гложило очень сильно... Хотя всех их из Лиги что-то или кто-то такими сделало: никто не рождается злодеем, становится. Даже Все ЗА Одного и Один За Всех начали борьбу с братских чувств и желания наградить причудой и защитить...
Дальнейшие воспоминания приходили не так болезненно и не так накрывая лавиной — она могла их переждать спокойно, просто взяв небольшой перерыв во время работы.
Изуку помнила, что чаще всего приходил Тога и что он любил ее вылизывать. Химико пытался доводить ее до оргазма, но этот зверь (женский оргазм) — это не рефлекс на определенные действия, как у мужчины, он идет «из головы». Мидория была в боли и напряжении постоянно и больше не могла спокойно «получать удовольствие».
Также она помнила, что Шигараки хоть и приходил реже, но задерживался на большее время — и по длительности, и по количеству раз. От его прикосновений оставались разъеденные участки на коже, которые кровили очень часто. А еще он любил душить, прижимая к своей груди ее спину и вколачиваясь до потери девушкой сознания.
А вот Даби был хоть и активен в сексе, делал большие паузы между заходами и вообще предпочитал, когда облизывают уже его. В моменты самых ярких оргазмов он плохо сдерживал причуду или делал это специально — кто знает? - и оставлял на ней опаленные отпечатки своих ладоней.
Вообще, кроме этих троих заходивших, Изуку больше никого не видела. Хотя нет: раз в два дня в «ее комнату» заходил огромный мужик с яркими длинными волосами, назвавшийся Маг. Он приносил ей воду, обтирал тело мокрым полотенцем, обрабатывал кровоточащие раны, накрывал одеялом и уходил. Не говорил ей ничего, только головой качал, что-то неразборчиво бормоча себе под нос про то, что с такими малышками так нельзя обращаться.
И все. Больше никого. Она даже предположить не могла тогда, где находится. Да и не было сил у нее даже думать. Хотелось умереть. Вот просто взять и умереть — уже слабо верилось, что ее оттуда вытащат в ближайшее время.
Хотя в это время поисковые работы велись самым что ни на есть активным способом. Только Изуку узнала об этом много позже, а о части проведенных работ, разговоров и драк она не знала и не узнает никогда, как надеялись участники этих действ.
-
-
06.12.2020 в 20:10-
-
07.12.2020 в 08:51а так, больное сознание, желающее сделать любимым героям, у меня давно
-
-
07.12.2020 в 09:15*погладил* Так замордовали?
-
-
07.12.2020 в 09:33-
-
07.12.2020 в 09:36на самом деле это своеобразный способ сублимации, найденный еще в фандоме дигрэймэна. хреново самой - дай пожевать стекла другим.
сейчас мне гораздо проще и легче, чем было в том же сентябре, например.
а еще *шепотом*, может я просто извращенец и фетишист?
-
-
07.12.2020 в 09:38ннадо?
-
-
07.12.2020 в 09:53Ну так потому и всполошились,что сублимация.
Ну да, с фетишами такое бывает - кому кинк, кому сквик. Но тут просто ниагара негатива.... предательство, одиночество, насилие, грязь, сломанные мечты и жизнь, отказ от личности - короче, целый букет. Вот и всполошились
-
-
07.12.2020 в 10:02ну, видать, миримся с тем, что я извращуга )) на самом деле был сложный период в жизни, такого не было даже после рождения третьей дочери. но я из него выбираюсь потихоньку
-
-
08.12.2020 в 17:12-
-
08.12.2020 в 21:46-
-
08.12.2020 в 23:13А вот с героиней сейчас будет пиздец. Причём очень яркийпиздец
-
-
08.12.2020 в 23:19-
-
09.12.2020 в 10:18-
-
09.12.2020 в 19:42-
-
09.12.2020 в 21:09-
-
09.12.2020 в 21:24-
-
09.12.2020 в 21:26Ууу.. какое обо болезненное...
-
-
09.12.2020 в 21:36-
-
09.12.2020 в 22:12-
-
10.12.2020 в 09:14-
-
10.12.2020 в 09:19-
-
10.12.2020 в 10:13-
-
10.12.2020 в 11:25-
-
10.12.2020 в 12:55-
-
10.12.2020 в 22:30-
-
11.12.2020 в 04:54При этом говорилось же ранее, что у неё проблемы с психикой
-
-
11.12.2020 в 13:10-
-
11.12.2020 в 13:34Я вчера весь день влежку - усталость свалила аж с температурой
Сегодня вечером гляну
-
-
11.12.2020 в 22:17-
-
11.12.2020 в 23:47